– Я бы арестовал всех, кто сейчас на дежурстве, – сказал тот, сложив гарнитуру.
– Нет. Если мы будем слишком осторожны, Стерлядь тоже начнёт осторожничать. А нам это невыгодно.
Фрайманн неожиданно проявил эмоции: беззвучно сплюнул.
– Я не понимаю, чего мы ждём, – сказал он с искренней досадой. – Взять его да и к стенке.
– Нет. – Николас откинул голову на спинку дивана, уставился в потолок. Виски ныли. – Сейчас мы следим за каждым его движением. Практически всю его агентуру держим под колпаком. Мы можем взять их за пару часов. Но Манта не успокоится. Не будет этих, появятся другие, о которых мы ничего знать не будем. Придётся всё начинать сначала, а информация дорого нам стоила… Стерлядь должен чувствовать себя в безопасности.
Фрайманн опустил голову.
– Не понимаю я этого, – пробурчал он.
– Так решил товарищ Кейнс, – Николас применил абсолютный аргумент.
Фрайманн даже выпрямился при звуке этого имени.
– Ясно, товарищ Реннард.
Николас закрыл глаза. «Спасибо тебе, железяка, но как же я не хочу тебя видеть…»
– Я не стал бы доверять дежурному водителю, – сказал Чёрный Кулак. – Должен был быть запасной план покушения. Вы остались работать, но могли и поехать домой. Давайте я вас отвезу, товарищ начупр.
– Не стоит. Слишком поздно. Спасибо. Я посплю тут, – Николас потер лицо руками. – В шкафу подушка и одеяло…
Фрайманн встал и шагнул к шкафу.
– Погодите, – Николас потянулся за ним, но в глазах потемнело, слишком трудно было встать. – Не надо, спасибо! Я сам…
– Меня не затруднит, – ответил Фрайманн, возвращаясь с мягкой охапкой. – Какие будут указания насчёт девушки?
– Сколько времени?
– Половина третьего.
– Нужно допросить её. Но нельзя, чтобы её успел допросить кто-то ещё. Она… не производила на меня впечатления железной женщины. Она может расколоться слишком быстро. А информация не должна уйти дальше нас с вами.
Фрайманн подумал.
– Я этим займусь. В Отдельном батальоне людей Стерляди нет. Разрешите заменить охрану в здании на моих, товарищ Реннард.
– Разрешаю, – у Николаса слипались глаза. – Через четыре часа я лично её допрошу. Сопровождайте меня, товарищ Фрайманн… если у вас нет срочных дел.
– Я вас разбужу, – ответил Чёрный Кулак.
«Бедная Каэла», – думал Николас, шагая по бетонным коридорам тюрьмы за Эрвином Фрайманном. Специзолятор наводил на него тоску. Зданию исполнилось уже лет сто. Стены его год за годом впитывали ненависть и злобу, боль и тоску, пока не переполнились ими и не начали излучать вовне, усиливать, как ретранслятор усиливает сигнал. Николас чувствовал себя подавленным. Вокруг лязгали решётки, с грохотом захлопывались железные двери. Тихо, тошнотно зудели дешёвые лампы. Охранники вытягивались по струнке при виде Фрайманна. В боковом коридоре мелькнули две надзирательницы – одутловатые, с лицами алкоголичек. «Бедная Каэла…»