В общем, музей нам понравился. Там было много всего. И все было какое-то настоящее, непохожее на холодные экспонаты. В подсвечниках торчали оплывшие свечи, в камине грудились обгоревшие поленья. На столике лежала раскрытая книга, и возле нее стояла кофейная чашка. Все часы – и напольные, и на каминной полке, и на стенах – мерно тикали и в положенное время хрипло отбивали положенный час. Старинное оружие, развешанное по настенным коврам, было готовым к бою. Даже громоздкая карета в углу казалась уютной детской спаленкой. Доисторической такой.
В общем, полное впечатление, что в этом древнем доме до сих пор живут люди. И нормально пользуются всеми доисторическими предметами. Читают, играют в карты, танцуют при свечах, заводят часы, дремлют в глубоких креслах. Привидения такие. Или домовые…
Алешке больше всего понравился самый просторный зал с колоннами. Экскурсовод тетя Липа, чуть не падая в обморок от восторга, рассказывала, что здесь проходили всякие балы под большой оркестр. Он располагался на каких-то антресолях у дальней стены, скрытых красивой загородкой.
– Как бы туда залезть, – помечтал Алешка.
– А никак бы, – огорчила его тетя Липа. – Лестница с той стороны, за запертой дверцей.
Алешка вздохнул, еще не зная, что… Впрочем, все по порядку.
Сейчас в этом зале никаких, конечно, балов не случается. Сейчас здесь висят по всем стенам, между колоннами, прекрасные картины старинных мастеров. Всякие сельские пейзажи, морские волны у скал и женские портреты. Он у них так и называется – Зал классической живописи.
И каждый раз, когда мы в нем оказывались, там уже сидел перед мольбертом на складном стульчике молодой юноша. Скромный такой. Худенький.
Алешка в один миг с ним познакомился.
– Дим, его зовут Истомин, он на художника учится. У него сейчас каникулы. И он срисовывает старинные картины, чтобы получше научиться самому рисовать. И мне показалось, что он голодный.
Мне тоже. На нем была всегда одна и та же старенькая ветровка и сильно поношенные кроссовки с разными шнурками. Но он этого не замечал. Он так старательно работал, с таким блеском в глазах, что ему можно было позавидовать. И рисовал он здорово. Ничуть не хуже, на мой взгляд, чем развешанные по стенам классики, у которых он учился. Во всяком случае, очень похоже, не отличишь.