Я вспомнил того мордатого диверсанта из леса, и подумал, что это
очень похоже на подставу. Неожиданно ёкнуло в груди, и я что было
сил заорал пацану: «Не смееееть!!!»
Но было слишком поздно, прозвучала пара выстрелов, и наш бедный
солдатик растянулся рядом с машиной на дороге, беспомощно раскинув
руки.
Я вскочил за руль мотоцикла и дёрнул заводную лапку. Пацан
непонимающе на меня уставился, но я его так резко дёрнул за рукав,
что он жёстко приземлился прямо в коляску, и мы, под свист пуль,
отчаянно устремились к запасному выходу из форта.
Я снова нёсся как сумасшедший по просёлочной дороге. На этот раз я
точно знал куда мне надо. - Мне надо было только лишь добраться к
берегу моря, и подгоняло меня назойливое предчувствие, что сзади
кто-то есть у нас на хвосте.
Увы, далеко
отъехать у нас с Василием не получилось. Двигатель мотоцикла начал
работать с перебоями, подозрительно фыркать, пока ему не надоело
это грязное занятие, и он не заглох окончательно.
Мы, с моим
напарником, мгновенно соскочили и шустренько поволокли своего
спасителя в придорожные развалины.
И как
оказалось сделали это совсем не напрасно, а очень даже вовремя.
Предчувствие моё как обычно меня не обмануло.
Как только мы
спрятались, по дороге мимо нас на полной скорости пронеслись два
таких же мотоцикла, по три фрица в каждом, плюс пулемёт на каждой
коляске.
«Фууу! Опять
проскочили» — выдохнул я с облегчением, и вытер пот со своего
лба.
Василий мой
всё никак не мог отдышаться и пыхтел как загнанная кляча, жадно
глотая воздух и открывая рот, типа хотел что-то мне высказать, но
не мог.
Обессилев, мы
как подкошенные свалились в траву и стали думу думать горькую. Мне
даже в один прекрасный момент ясно послышалось, как шевелятся и
скрипят извилины в голове у моего рыжего друга.
И так он
думал, думал, и думал, пока и отвесил мне целую словесную пощёчину:
«Дядя Митя, мы поступили не по-комсомольски, мы предали наших
товарищей, мы их бросили там умирать на поле боя, а сами позорно
сбежали, мы трУсы и предатели, а ведь я комсомолец, а вы так и
вообще коммунист, и нет нам теперь прощения» - выдал он на одном
дыхании, весь пылая благородным гневом.
Я даже
немного опешил от такого поворота событий. Мне почему-то казалось,
что он как минимум должен меня отблагодарить за то, что я так
отважно спас его рыжую шкуру от лишних пулевых
отверстий.