Дальше он продолжил, спокойным, каким то даже безразличным
тоном: «Сволочи эти, залили бензин в нашу вентиляционную систему и
взорвали, был объёмный взрыв, и почти все кто были на верхних
уровнях погибли. Остались только те, кто был возле бойниц, и в
нижнем ярусе, в герметичных казематах, да вот вас двое».
Я сел, голова ещё кружилась, но уже меньше. Василий распластался
без признаков жизни, рядом. Я со всей дури принялся лупасить его по
щекам, пока тот застонал и веки его дрогнули. «Жив курилка» -
радостно прохрипел я, и сам попытался встать на подгибающихся
ногах.
Картина вокруг меня была ужасающей. Все раненые лежали
бездыханными, бесформенными обгорелыми кучами. На многих ещё
дымилась одежда. Из живых увидел только седого и «добряка»
братишку, встретившего нас у входа, с сильно обгоревшим и распухшим
лицом.
Я протянул седому руку со словами: «Дмитрий Тузов, ополченец,
член партии».
– Очень приятно. Семён Епифанов, капитан третьего ранга, тоже
коммунист» - ответил он как-то стеснительно и, почему то шёпотом,
добавил: «Про партию не надо, а то бойцы могут неправильно понять,
насмотрелись тут всякого…», горько прибавил он, возвращая мне мой
наган и финку.
И после некоторого молчания, сквозь зубы продолжил:
«…Насмотрелись как коммунист адмирал Ноябрьский, да вместе с
коммунисткой Сориной, в женских плащах, по головам раненых, скакали
зайцами, спеша на самолёт, а наши вдогонку им слали проклятья, да
короткими очередями лупили. Кто в воздух, а кто и чуть пониже».
Помолчали. Слова были явно лишними. «Ветров!» - это, кап-три,
обратился к нашему моряку-провожатому, - «Покажи товарищам наше
хозяйство и поставь их на довольствие, только смотри там у меня без
всякого волюнтаризма до шовинизма»-полушутя, полусерьёзно бросил
ему вдогонку.
Моряк насмешливо протянул: «Поняяятно. Есть без волюнилизьма
всякого-разного.
За мной, пехооота… морская» — и ловко скаканул вниз по лестнице,
ловко перебирая руками поручни, а ногами не касаясь ступеней.
Видимо, в глубине подземелья уже наладили вентиляцию, потому что
по туннелю неестественно сильно потянуло свежим воздухом, выгнав
жуткие запахи наружу. Василь мой, дрожащим голосом спросил Ветрова:
«А если снова фрицы, того, нас бензином рванут?». Тот с насмешкой
ответил: «Не плачь парнишка. Больше не рванут, уже взорвали все
шахты вентиляционные, некуда бензин теперь лить тот, разве что,
если каждому из нас лично в жо. Но для этого неплохо бы им поймать
нас сперва» - грустно пошутил тот.