Я знала, что это правда. Со всей страстью стала я прощать этому стрессу и просить у него прощения за то, что долгие годы взращивала его. Ведь он существует у меня с детства в виде страха и презрения к человеческой глупости. С годами он просто стал сложнее, отражая специфику времени, однако сущность его осталась прежней. Та же самая злоба вдохновляла меня на изучение всего, что есть в мире, – в этом ее положительная сторона. В течение получаса, что я брела на работу, я разговаривала со своим стрессом, как с другом, у которого есть чему поучиться, есть за что просить прощения, и который ни в коем случае не желает мне плохого, а старается по мере своих возможностей оказать мне помощь, но чьи сигналы я игнорировала.
Человеческая глупость достойна презрения – так мы все считаем. Или Вы не согласны со мной? Было бы страшно, если глупость оказалась бы в чести! Раньше я тоже так думала.
Но теперь думаю иначе. Если кто-то желает быть глупым, то у него на это есть святое право. Я освободила прощением ошибочные мысли, и боль исчезла. Я увидела перед собой свою злобу, пребывающую в состоянии мудрого благородного спокойствия, и поблагодарила ее за то, что снова поумнела.
Последовал труднейший день за всю историю моих занятий альтернативным лечением. Никогда прежде за один день мне не приходилось сталкиваться с таким количеством сердитых материалистов, апатичных, потерявших интерес к жизни больных, абсолютных нигилистов и людей, ненавидящих Бога и своих родителей.
Я погружала в них свой взор со спокойным вниманием, и меня ничуть не задевало то, что они не намерены верить сказанному мной. Я просто знала, что им еще предстоит учиться через страдания, и мне не было жаль честно им это высказать. То было сборище недовольных людей, чья сердитая требовательность к миру превратила их в тяжело больных, а теперь автоматически обратилась против меня, поскольку я не вылечила их сразу и безо всяких условий, чтобы они смогли продолжать вершить свое плохое.
Я знала – все, что пришлось им не по душе, это их личная проблема.
Благодаря моему душевному спокойствию половина из них к концу приема обрела рассудительность и деловитость. Лед был сломлен.
Я была счастлива, что ни разу за весь день не испытала ни малейшей неприязни, и вечером чувствовала себя бодро. Я наслаждалась силой своего духа, своим новым бытием. Исчезло чувство страшной усталости, накопившееся за много месяцев. Я освободилась от злобы против глупых, которые не желают учиться. С этого дня у меня пропал безудержный аппетит по вечерам.