Герцог, обликом напоминавший медведя, по характеру же весьма спокойный человек, лишь замедленно кивнул, ещё соображая, похоже.
– Береги людей и слишком не задерживайся, – продолжил император. – Мне нужен мой легион. Хотя бы сколько-то его воинов!
– Мы победим и вернёмся к тебе, – заверил тот, прекрасно сознавая, что лишь говорит «историческую фразу» для летописцев, на деле направляясь на смерть.
– Мой император! – возмущённо вскричал кто-то из нобилей, осмыслив наконец произошедшее. – Мы потеряем остатки армии!
– Но не честь! – резко возразил император. – Я не желаю посылать свой народ на убой. А у гвардии… у неё будет шанс.
Красивые слова… обрёкшие на смерть цвет армии и нобилитета.
– Постой, государь Теодор, – внезапно встрял в разговор воевода Лихосвет, командир той самой тысячи гардар. – Есть иной выход. Мои хлопцы застоялись здесь, за вашими спинами!
– Нет! – резко возразил Теодор. – Вы – последняя у меня тяжёлая конница. И вас всего-то тысяча. Вы не сможете их остановить, и ничего не ждёт вас там, кроме смерти.
– Все когда-нибудь умрём. Боги смотрят на нас из Вирия и видят, кто как проходит свой путь, – пожал плечами Лихосвет. – Мы пойдём, государь! Так лучше будет… Оно и бесчестно, всё за спинами отстаиваться.
Упрямец, даром что ли из Медведей, он прямо и открыто смотрел в лицо Теодору. И тот сломался вдруг:
– Хорошо… Иди, воевода. Быть может, так оно и верно, будет лучше.
Лихосвету больше нечего было делать здесь, среди живых. Его серый конь, огромный владенской жеребец лёгкой грунью спустился с холма и уже вскоре земля содрогнулась от удара тысяч копыт. Не спутаешь, коль раз чуял. И – богатырский рёв «Слава!», вырвавшийся из тысячи глоток. Не спутаешь, коль раз слышал. И – свист сотен стрел, затмивших небо в своём коротком полёте в базиликанский строй… Не спутаешь, коль раз видел. Дружинная конница гардар пошла в последнюю свою атаку.
– Отходим, – Теодор вмиг осип. – Бросайте всё, без чего обойдёмся. Быстрее! Их жертва не должна быть напрасной…
Это происходило в седьмой день месяца Лугов. И месяца с той поры не прошло – посольство императора начало свой путь в Холмград, к гардарским князьям. Император Теодор Второй преломил всё же свою гордость.