- Мой дар – это искусство! И только ты, старый солдафон, не
можешь этого понять! – не остался в долгу Ромэро.
С другой стороны лагеря слышалось возбужденное не то ворчание,
не то глухое карканье вивернов, учуявших завтрак. Они в нетерпении
поднимались на ноги, вытягивали мощные шеи и порыкивали друг на
друга, желая получить сочную пищу раньше соседа. Несколько стражей
ловко управлялись с тушами степных сомутов, небольших травоядных
животных. О кормежке вивернов заботились отдельно: во-первых, эти
ящеры могли преодолевать огромные расстояния с седоками и грузом, а
для этого им необходимо было свежее мясо, а во-вторых, виверны -
грозные хищники, и голодать они не привыкли, не было никакой
гарантии, что голодный он не обратит плотоядный взор на
седока.
В лагере каждый был занят делом: кто-то проверял
снаряжение, кто-то собирал сумки, караульные в порядком
поредевшем тумане обходили лагерь. Несколько человек расположились
у костра, достали походные котелки, приладив их над огнем, и начали
варить нехитрый завтрак: похлебка с мясом и травяной бодрящий
отвар.
Рэймонд вместе с Вэном и еще тремя воинами, командирами звена,
расположились неподалеку и над раскрытой картой обсуждали
сегодняшний перелет: можно ли сократить путь, где лучше
остановиться на привал и на ночевку, кого следовало отрядить на
разведку. Командирами звеньев были смелые, опытные воины, те,
кто в любой ситуации мог принять быстрое, верное решение и спасти
жизни других.
Морт, самый старший в отряде, ему уже перевалило за пятьдесят,
невысокий худощавый мужчина, с бесцветными глазами, посеребренными
коротко стрижеными волосами и никогда не улыбающимся лицом.
Когда-то он был начальником городской стражи, у него был дом и
большая семья. Но все изменилось в один миг, когда дикие напали на
его родной город, убили всю его семью и сожгли дом. За неделю до
этого его самого вызвали по срочному делу в столицу, и Морт не мог
простить себе, что не был рядом с семьей, не защитил или не умер
защищая. Сутки он просидел на пепелище своего дома, а затем, не
раздумывая, написал прошение об отставке из городской стражи. В тот
же день он покинул родной город, чтобы вступить в отряд Летучих
стражей.
Доминго, наоборот, был одним из самых молодых людей в отряде,
ему было не больше девятнадцати лет. Угрюмый, неразговорчивый, он
был верным другом и надежным товарищем. Он, чудом выжив в кровавой
резне, в возрасте четырнадцати лет попал в плен к диким. Они
несколько дней тащили парня на привязи за собой, практически не
давая еды и воды, не позволяя отдыхать и постоянно избивая. Зачем
дикие взяли его с собой, он не знал, но ничего хорошего это не
сулило. Дикие очень редко уводили с собой людей, чаще просто
убивали. Несколько ночей он не спал, пытался перетереть и
перегрызть веревки, которыми были перетянуты его запястья. В ту
ночь, последнюю перед перевалом, Доминго все-таки удалось разорвать
свои путы. Ему пришлось убить пьяного надсмотрщика голыми руками,
душить и смотреть в хмельные глаза. В которых слишком быстро
менялись непонимание, удивление, узнавание и страх, а потом
навсегда застыло безразличие. Вскочив на неоседланную лошадь своих
мучителей, издав пронзительный вопль, распугавший остальных заранее
отвязанных лошадей, умчался в ночь.