Ну или — и такой вариант нравился уже значительно меньше — убить на месте. И заодно Бэйли, который осмелился протянуть свои лапы. Как только его не прокляли чем-нибудь малоприятным и несовместимым с жизнью? Не иначе только благодаря железной коммандерской выдержке. Ну или Эгертону просто жутко лень объяснять своему начальству, куда делся один из его капитанов.
В край обнаглевший капитан свою ошибку понял быстро — состроил невозмутимую рожу, будто и не было ничего. Хотя ухмыльнулся уж очень красноречиво.
— Ну если только слегка… — он снова обратил свой томный дивнючий взор на Билли. — Прости, сладенькая, мне пора. Если что, ты знаешь, где меня найти.
И, подмигнув ей напоследок — кто бы мог подумать, что Хмурая Морда так умеет? — Бэйли неспешно покинул кабинет.
Кожей чувствуя тяжёлый взгляд, Билли надсадно кашлянула и с усердием принялась тушить окурок в уродливой чашечке. Вот ведь целый коммандер, а монеток на нормальную пепельницу не наскрёб!
— Хм, ну, я тоже пойду… н-наверное.
«А не то меня отсюда вынесут, — закончила она про себя. — Притом сметя веником в совок».
— Мне стоит тебя провожать, сладенькая? — поинтересовался Макс, последнее слово произнеся настолько издевательским тоном, что стало даже стыдно. Самую капельку.
— Нет, а зачем? Или господин следователь меня в чём-то подозревает? — весело изумилась она, поднимаясь и сдергивая пальто со спинки стула. — А-а-а, боишься, пойду отвлекать хмуромордого от работы? Ах, мой чёрный властелин, ни к чему так переживать! Норму общения с вашей братией я уже выполнила. Бэйли доведу до сарказма как-нибудь в другой раз.
Макс поднялся следом. Медленно приблизился, не сводя внимательного, цепкого взгляда; забрал пальто из рук, мимолетно коснувшись пальцами ладоней. От этого прикосновения по телу тут же прокатилась горячая волна, куда более ощутимая, чем когда её нагло лапал Бэйли.
— Искренне надеюсь, — проговорил он тихо, зайдя за спину, чтобы помочь одеться, — что от другого раза ты воздержишься.
— И почему бы мне это делать? — нервно усмехнулась Билли, прежде чем развернуться. И тут же понять, что стоит уж слишком близко, а губы щекочет чужое дыхание.
А вот чего она не поняла — когда именно успела оказаться прижатой спиной к шкафу, да так крепко, что ручка одной из дверок больно впилась в поясницу. Ещё бы до этого было дело — ведь в следующий миг уже не дыхание, а сухие, настойчивые губы касались её собственных, жадно сминая, вытесняя из головы все мысли.