- Тс-с-с-с, - прервал песню на полуслове товарищ,
придерживая Элембу рукой за карман широких хлопковых
штанов.
Друг молча указал глазами на противоположную сторону
улицы.
- Ты смотри на идиота! Шагает и не парится! Давай
глянем куда пойдёт? Один, вокруг никого.
Элемба огляделся по сторонам. На улице действительно
было пусто.
Хозяин (или переносчик?) денег, явно в силу
собственной ограниченности, вообще завернул в сторону частного
сектора, где мало кто ходит даже днём.
- На ловца и зверь, - азартно прошептал товарищ,
ускоряясь.
Элемба тоже поддался азарту и потопал следом: белый,
один, здесь… Чуть догнав типа, они разглядели: белый на самом деле
был «жёлтым», но это ничего не меняло. Законная добыча есть
законная добыча. А то, что они вдвоём справятся с узкоглазым
недомерком, сомнений не вызывало: в отличие от Чёрного Континента,
в среде белых бокс был непопулярен. Мало кто из них продержался
хотя б пару раундов против товарища Элембы, который и работал-то с
ним в одной компании только потому, что экономил таким образом на
недешёвой годовой рабочей визе.
Жил товарищ давно с профессиональных боксёрских
матчей, в которых вот уже два с половиной года как принимал
регулярное участие, правда, в самой низшей категории, в
группе D.
Для порядка, Элемба спросил, догоняя
друга:
- Точно справимся?
В ответ тот только два раза стукнул на ходу кулаками
воздух:
- Тот же белый, - презрительно прозвучало в ответ. –
Только узкоглазый.
Полиции парни особо не боялись, потому что местные
законы были удивительно лояльны к правонарушителям. Дав кому-нибудь
по морде, здоровенный выходец с Чёрного Континента мог на полном
серьёзе требовать свидетелей, без которых нарушение не считалось
доказанным. Разница в габаритах и прочие субъективные моменты в
счёт не принимались.
Наличие свидетелей могло, во-первых, компенсироваться
лжесвидетелями, уже из своих. Во-вторых, можно было поднять шум о
притеснении по расовому признаку: почему-то, местные суды через раз
на это очень легко покупались. Скажем честно: если нападать на
гражданина Федерации, и не забить его при этом до смерти, то, даже
изувечив и усадив в инвалидное кресло, можно было сесть максимум на
пять лет. Чтоб в реальности в девяноста процентах случаев выйти
через полтора года, если судимость первая и если в тюрьме не
ширяться и не бухать.