Максима не слишком смущала атмосфера, больше похожая на саммит с привкусом публичного дома, а вот Мирославу, похоже, обстановка нервировала. По непонятной причине Максим ощущал ответственность перед Мультяшкой, очень не хотелось, чтобы девушка ощущала дискомфорт, а она именно его и ощущала, да и нервного срыва с последующим показательным выступлением или побегом хотелось избежать. Он говорил с Целестиной за несколько часов до своего прилёта и пытался минимизировать давление на Миру, но, похоже, бесполезно. Старику был необходим именно такой формат свадебного торжества, и с ним никто не спорил, включая Целестину.
К вечеру первого дня, накануне торжества, был праздничный ужин в «большом доме», а после фейерверк. На ужине Мира блистала, улыбалась Максиму, деду и всем окружающим, возвращая комплименты, игнорируя завистливые взгляды. Позавидовать было чему. Состояние, внешность, манеры – любого из этих составляющих достаточно, чтобы рождать зависть в иных дамочках «полусвета», случайно оказавшихся на этом празднике жизни, приглашённых с, один бог знает, какой целью. Наследство Мирославы, её собственный капитал – а никто не мог знать, как обстоят дела на самом деле, кто распоряжается деньгами, – практически безукоризненная внешность, всё вместе не могло не служить источником чёрной зависти.
Максим бы с лёгкостью поверил в улыбки и добродушие своей без пяти минут жены, если бы не знал ситуацию изнутри и не сидел рядом с Мирой, прикасаясь к её ледяным рукам, которые она иногда прятала под стол и стряхивала, словно пыталась отряхнуть с них грязь. Она улыбалась Максиму лучезарно, как и его родителям, но страх, законсервированный в уголках лисьих глаз, ощущался позвоночным столбом. Очень хотелось встать и увести Мультяшку с этого спектакля, с ними в главных ролях.
После смены нескончаемых блюд, гости двинулись на обширный балкон первого этажа с рядом колонн. В просторном холле сновали вышколенные официанты из службы кейтеринга с лёгкими закусками и алкоголем на подносах. Многим уже хватило бы, но разошедшиеся не на шутку гости праздновали завтрашнее чужое торжество, как сегодняшнее и своё. Максим взял протянутую лакеем шубу Миры и прошёл на балкон. Мира стояла в стороне, потирая руками голые плечи.
- Простынешь, - протянул шубу, Мира позволила накинуть себе на плечи и отвернулась.