Так и есть. Она сидела на краю
капсулы. Красивая, но такая усталая. Длинные безжизненные волосы
закинуты на плечо, глаза, подведенные черными кругами и нереальная
обреченность во взгляде.
– Все получилось? Ты продал ту штуку?
– спросила она его тихо.
Черт! Надо было остаться в игре.
Попытаться что-нибудь придумать, хотя… кого он обманывает. Он
вложил все до последней копейки в тот поход в данж за уникальным
щитом. Он даже группу не смог нормальную сколотить и взял с собой
туда только одного универсального мага. Ту самую
девочку-скульптора. Тактику прохождения и убийства финального босса
Бутчер разрабатывал почти месяц. Крохи оставшихся после найма мага
денег он вложил в зелья и расходники. И прошел этот данж! На
соплях, из последних сил и с каплей оставшейся жизни. Но
прошел!
Когда он подошел к исчезающему телу
воеводы духарей и поднял выпавший из него, его аж затрясло от
радости. Вот! Наконец-то непрекращающаяся череда неудач позади,
теперь он может поверить в то, что он способен быть ответственным
мужем и, самое главное, отцом.
Какой черт его дернул остаться
посмотреть на художества магички, вместо того, чтобы нестись
побыстрее в город и выставлять щит на аукцион? Наверное, свою роль
сыграло полное истощение после тяжелого боя. Или после свалившегося
с его плеч груза сомнений организм потребовал расслабляющую
передышку.
Вот и расслабился. Настолько классно
отдохнул, что теперь сидит перед морально вымотанной женой и никак
не может выдавить из себя ни одного слова.
– Борис, не молчи. Скажи, как все
прошло.
– Нормально прошло. Но потом… я
потерял щит.
– Как потерял? Он у тебя что, из
кармана вывалился по дороге? Возвращайся и поищи.
– Бесполезно. Его у меня отобрали.
Украли. Развели меня как самого тупого нуба, понимаешь! –
Борис-Бутчер начал заводиться. И злился он не на жену, а на себя,
на тех ушлых ушлепков, которые его кинули. На кого угодно, на
создателей игры и на ее правила. Но только не на жену.
А та сидела, едва сдерживая слезы,
держась из последних сил.
– Сегодня из клиники звонили.
Спрашивали, когда мы сделаем первый взнос. И предупредили, что
завтра последний день. Боря – последний!
Бутчер промолчал, а жена продолжила
севшим голосом:
– Иначе Наташкину операцию перенесут.
Будем потом полгода ждать.
Она могла этого не говорить, Бутчер и
так прекрасно все знал. Если он не внесет деньги, его дочери
придется ждать как минимум полгода. И самое страшное было в том,
что Наташка этой операции может и не дождаться. Но услышав эту
жуткую правду еще раз, ему захотелось залезть обратно в капсулу,
задвинуть за собой крышку. А потом закрыть глаза и
сдохнуть.