На них он потратил половину всех заработанных в подземелье
очков. Но хотя бы остался жив. А еще он получил бесценный опыт,
который, надеюсь, пойдет ему впрок.
После этого боя никто не захотел продолжать, и Вера была с ними
согласна. Так что, когда мы решили возвращаться назад, все положили
впереди стоящему руку на плечо, чтобы не потеряться в темноте, и
таким вот нехитрым способом следующие два с половиной часа
добирались до выхода.
Только четверо, включая меня, шли отдельно от остальных.
Соорудив из оружия и щитов нечто вроде носилок, мы несли тело
мертвого воина. Было бы бесчеловечно оставлять его здесь.
Его звали Дмитрий Сироткин. Ему было всего девятнадцать лет. У
парня вся жизнь была впереди. Но он погиб. А все потому, что был
игроком. И он такой был не первый. И уж тем более не последний.
Череда смертей в подземельях и за их пределами только началась.
До кровавого месяца оставалось меньше трех недель.
Мы вчетвером стояли перед выходом из подземелья и разбирали
носилки, смастеренные нами из своего вооружения. Ведь когда мы
выйдем из портала, то все это окажется в инвентаре, носилки
исчезнут и труп упадет. Ему все равно. Он уже мертв. Но зачем
измываться над телом бедного парня, когда этого можно легко
избежать.
Вернув мечи, я убрал их в инвентарь и Малой помог мне закинуть
труп Дмитрия на спину. Затем вчетвером, не считая покойника, мы
прошли через сплошную стену из зеленой энергии и глазом моргнуть не
успели, как оказались на той стороне.
Яркий солнечный свет ударил в глаза, ослепляя меня. Прохладный
утренний ветер защекотал нос. В нем аромат луга смешался с едкими
выхлопными газами.
Проморгавшись, я увидел, как к нам бегут люди в белых халатах.
Это были медики, а за ними в таких же халатах следовали ученые.
Сразу же ко мне подошли двое военных и, перекинув автоматы за
спину, помогли избавиться от моей ноши.
Поблагодарив их кивком головы, я отдался в руки медиков, которые
после первичного осмотра не нашли никаких серьезных травм и
передали меня ученым, которые в отличие от своих коллег-докторов,
долго меня не отпускали. Сначала они забрали анализы крови, мочи,
даже кал попросили. Затем счетчиком Гейгера проверили на следы
радиации, сделали ЭКГ, МРТ и подключали к другим всевозможным
портативным приборам, названия которых, собственно, как и их
назначения, я не знал и знать не хочу. Они размещали датчики по
всему моему телу, и в конце даже попросили меня надеть на голову
какой-то напичканный электроникой пластиковый шлем с затемненным
стеклом, на котором вскоре после этого стали появляться, быстро
сменяя друг друга, никак не связанные между собой цветные картинки.
И все что-то строчили и строчили в своих журналах.