Знахарь опустил огромные глаза навыкате и теперь смотрел на свои запылившиеся ботинки.
– Я хочу, чтоб она выжила. И я знаю – что у нее, также как и ты знаешь. Поэтому дашь мне мазей для ее ожогов и сделаешь сыворотку, которой надо ее отпаивать, а еще изготовишь для нее крем, чтоб она могла быть на солнце. Все остальное – не твоя забота, Икрам.
– Я хочу сказать, мой Господин, что все в руках Аллаха. Я, конечно, сделаю то, о чем ты просишь, но не мне решать – выжить ей или умереть.
Лекарь протянул банку с мазью сыну шейха и поклонился.
– Я смазал все ожоги, сыворотку оставил на полу. Надо давать по столовой ложке раз в полчаса. Крем будет готов к рассвету.
– Вот и молодец, Икрам. Иди.
Ибн Кадир вошел в шатер следом за знахарем. Девчонка лежала на животе, обнаженная по пояс. Ее кожа блестела от жирной мази и казалась перламутровой. Она очень тяжело дышала, и вся покрылась испариной. Он и раньше наблюдал такое. Не у своих людей, конечно, – у невольников. Чаще это были пленные туристы, которых заставляли работать на всю деревню, иногда женщины. С ними не церемонились. Могли привезти одну такую на всех, запереть в шатре на отшибе, прикованную за ноги к шестам, и трахать за пару копеек ее хозяину, пока та не помрет. Потом их выбрасывали в пески и привозили новую куклу.
Аднана это отвращало, на его территории такого не происходило, и он сам не пользовал таких шлюх. Все же пребывание в цивилизованном мире откладывало свой отпечаток. Но его братья закрывали на это глаза. В деревнях Назира и Раиса таких было несколько.
Ибн Кадир присел на пол у тюфяка и посмотрел на девчонку снова – испарина начала спадать. Видно, подействовала сыворотка. К утру ей должно стать легче. Хотя ему было удивительно, как вообще это полупрозрачное существо выжило в пустыне, да еще и при перевозке через КПП. Она вся казалась ему тонкой, как папиросная бумага, легкой, воздушной. А еще от нее странно пахло. Не так, как от других. Нет. Не духами. Девчонка как раз-таки давно не принимала душ, но ее кожа имела особый аромат, и он на животном уровне ощущал ее запах.
Аднан привык считать, что все эти белокожие слишком изнежены и хрупки. Не приспособлены к жизни в пустыне. Мужчины из его клана не брали себе в наложницы северянок из-за их невыносливости. В песках такие редко выживали, и он знал, что в этом знахарь прав. Только подарок отдавать и бросать не хотелось. Он пока не решил, чего именно он от нее хочет, но девчонка вызывала в нем странные эмоции, она его волновала.