- Из моих личных запасов, - щелкнув
ногтем по стеклу, сказал Шаранский. – Не откажетесь открыть, пока я
готовлю пиршество?
- Охотно, - кивнул Назаров и взял в
руки тяжелую бутыль. – Это вино?
- Оно самое. Захватил из дома, когда
уезжал на службу. Пять лет уже вожу с собой. Открывайте, что же
вы?
- Уже, - волхв поставил на стол
посудину, продемонстрировав князю тугую пробку в пальцах.
- Ваши магические штучки? –
полюбопытствовал Шаранский, разливая в походные алюминиевые стаканы
терпкое и духовитое вино. – Не заметил, как применили Силу.
Открывали явно без штопора.
- Это пустяки, дешевое представление,
совсем не требующее затрат энергии, - отмахнулся Назаров. – Я
такому фокусу обучился в пять лет. Практиковался на частых ужинах в
нашем поместье. Гостям нравилось, в отличие от моего отца.
Частенько попадало за такие художества.
- Как же ваши заявления об
осторожности?
- Об этом не беспокойтесь. Фон
плетения низкий, радиус действия до ста метров.
Выпили, снова повторили в полном
молчании. Только потом руки потянулись к лепешке и нарезанным
кружкам колбасы.
- Разрешите личный вопрос, Михаил
Давыдович, - прервал тишину подполковник.
- Валяйте, - махнул рукой князь. –
Раз уж у нас вечер откровений.
- Как вышло, что вы, потомственный
аристократ, в роду которого есть несколько одаренных, не обладаете
Силой? Я чувствую какую-то пустоту в вашей ауре, которую нечем
насытить.
- Нет искры небесной? – усмехнулся
князь. – Дар…. Скорее – подарок, небольшой такой. С пальца костры
разжигать, вместо спичек. В походах вещь незаменимая, согласен с
этим, а в остальном – бесполезная игрушка.
Шаранский махнул рукой.
- У вас закупорены энергетические
точки, отвечающие за энергетику и связь с Родом, - пояснил Назаров,
внимательно перед этим оглядев с ног до головы своего собеседника.
– Родник «закрыт». Именно он и является главным проводником между
человеком и Правью. Почему это произошло – не могу понять. Родовая
травма? Или кто-то очень сильный наложил проклятие?
- Я слышал подобные версии от своих
родственников, - усмехнулся князь. – Бабушка больше всех
сокрушалась, что не может пробудить во мне Дар. Кстати, она ближе
всех подошла к разгадке. Все смеялись, не могли понять, о чем она
говорит. Думали – о младенческом родничке идет речь. Не понимали,
что это фигура речи. А вы сразу разглядели то же самое.