Дини растерянно рассматривал эти дома, понимая: он не уйдет отсюда, пока не убедится, что никому не нужна его помощь. Время шло, узкую улочку заполняли осмелевшие сумерки. В отличие от деревенских вечеров здесь было жутковато. Мальчик не выдержал и шагнул к ближайшей двери, постучал, отступил на шаг.
Дверь долго не открывали, и, когда Дини собирался подойти к противоположному дому, она отворилась. Женщина, выглянувшая из дома, выглядела обрюзгшей и вульгарной. Завитые короткие волосы превращали не по-женски крупную голову в громадный рыжий шар. Увидев мальчика, она приоткрыла дверь шире и окинула его недовольным взглядом.
Дини попятился.
– Тебе чего? – голос низкий, грубый, под стать ее телу. – Я уже подавала сегодня, хватит.
Она закрывала дверь, когда Дини заговорил:
– Тетя, извините, здесь есть кто-то больной?
– Что? – она смотрела на него, как на ненормального.
– Есть у вас больные? Я бы мог… им помочь.
– Нет у меня никого. Иди отсюда, – она захлопнула дверь.
Дини потоптался на месте, думая, не ошибся ли он домом. Чтобы не побеспокоить еще кого-нибудь вроде этой грубоватой тетки, мальчик решил снова обратиться к ней. Он надеялся, что хуже не будет.
Дини постучал.
Дверь отворилась сразу же, как будто женщина стояла с обратной стороны и не отходила вглубь дома.
– Тетя, не ругайте меня, пожалуйста. Кто-то из ваших соседей заболел. Не подскажете, где?
Женщина посмотрела на него, Дини решил, что она нагрубит или просто закроет дверь, но она ответила:
– Если только там, – она ткнула пальцем в дом напротив.
Дини оглянулся и пробормотал слова благодарности, но он уже обращался к закрытой двери.
Он шагнул на другую сторону улочки. На его стук открыл парень лет двадцати, и по его лицу Дини понял – здесь. Болезнь находилась здесь, у кого-то из родных этого парня.
Дини приоткрыл глаза. Было поздно – солнце стояло высоко. Дини лежал на кровати, укрытый плащом. Пахло табаком и овчиной. Было тихо. Наверное, хозяева еще спали – они легли намного позже Дини, сидевшего над их сыном до полуночи.
Тело мальчика покрывали волдыри, в любой момент готовые лопнуть, истекая гноем и кровью. Дини приходилось держать руки над каждым волдырем в отдельности, и лечение затянулось. Под конец, совсем обессиленный, он, как обычно, провалился в сон, даже не отойдя от больного.