Он сидел в своей клетушке и ждал, что Ароян заглянет, захочет поговорить с ним. Но не предполагал, что тот зайдет вместе с Пантелеевым. Савин вскочил из-за стола, уступая место гостю. Тот сел, сказал Арояну «до завтра», а Савину приглашающе и по-хозяйски показал на табурет. Когда Ароян вышел, спокойно так спросил:
– Так как же получилось, Евгений Дмитриевич, что вы не подготовили собрание? У капитана был лоб мыслителя; глубоко посаженные светлые глаза смотрели на Савина с участием.
– Я не хотел готовить собрание.
– То есть как?
– Собрания проходят бесчувственно и, кроме вреда, ничего не приносят.
– Что-то, Евгений Дмитриевич, я не слышал о чувственных собраниях.
– Они должны настраивать людей!
– Это другое дело. Но у вас-то получилось – расстраивать. Выступающих не было, и даже проекта решения, основного ориентирующего документа, не подготовили. Вы советовались с заместителем командира по политчасти?
– Нет.
– Напрасно. Он бы уберег вас от такой партизанщины.
– Товарищ капитан, но ведь из-за проектов решения все голосуют бездумно, не вникая в то, за что голосуют. И тут же забывают, за что поднимали руку. И собрание получается, как шар: катится, а следа нет.
– Это если плохой проект решения.
– Но они все плохие!
– Евгений Дмитриевич, мы с вами говорим на разных языках. Вы считаете, что у вас в части все в порядке с примерностью комсомольцев, изжиты случаи нарушения воинской дисциплины и срыва плановых заданий?
– Не считаю.
– И правильно, что не считаете. Рота Синицына до сих пор в должниках ходит. Сколько в ней комсомольцев?
– Семьдесят восемь процентов.
– Вот видите! Если бы каждый из них показывал примерность, она бы давно была в передовых.
– Рота и будет передовой.
– Очень хорошо. Ваша задача как комсомольского вожака, будить в людях чувство ответственности за дело. Воспитывать страстным словом, каждым мероприятием… – Беседа длилась, наверное, не меньше часа. На Савина обволакивающе действовала убежденность, с которой тот объяснял истины вроде бы и азбучные, но и не такие простые. Он не верил этой кажущейся правильности. Но молчал. Понимал, что возражать бесполезно.
– Просчеты на первых порах бывают у каждого, – сказал Пантелеев и встал, давая понять, что разговор подошел к концу. Положил руку Савину на плечо и, словно ставя точку под официальной частью, перешел на «ты»: – Пооботрешься. Опыта наберешься. На мою помощь всегда можешь рассчитывать… Ну, а насчет прокола с собранием, я не буду его записывать в акт. Мне даже импонирует твоя партизанщина, сам такой был. Главное в любом нашем мероприятии – это организующее начало…