МИХАИЛ КОЗЫРЕВ: Оставив какие бы то ни было бытовые, моральные, человеческие качества в стороне – они, безусловно, принадлежат к другой лиге творчества, чем 90 процентов всех тех, кто мнит себя в нашей стране панками и альтернативщиками. Они абсолютно заслуживают того успеха, какой у них есть или был, и они абсолютно самобытны. И все ингредиенты для этого есть. Это уникальный коллектив, не похожий ни на что.
Когда они появились, мне было всего семь лет. Узнала о них значительно позже. Одноклассники переписывали друг у друга кассеты «Камнем по голове». Решила не отставать. Включила. Послушала «Садовника» и подумала: «О ужас!» «О ужас!» – не потому, что не понравилось или было плохо. Теперь понимаю – просто испугалась той агрессии и силы звука. Кассету задвинула на дальнюю полку. Но всегда знала, где она. Иногда даже доставала. Рассматривала. И убирала на место.
На рок-фестивалях, где часто бывала, они играли всегда. И обязательно – свой главный хит на тот момент «Ели мясо мужики». Меня же ноги сами несли из зала, едва Горшок начинал беззубо басить: «За столом сидели мужики и ели…» Дрожа поджилками, пережидала их трапезу, в полной уверенности, что с другой стороны дверей – сплошное сырое мясо. Кто знает, может, мой интерес к «Шутам» подогревал этот страх, может – чрезвычайное любопытство «хорошей» девочки к незнакомому агрессивно-чумазому миру, а может – обыкновенное ритмическое совпадение юности с гаражной музыкой.
Когда познакомилась с группой – влюбилась в них с наскока. А после, на первом же своем большом сольнике группы в «Юбилейном», – таки влюбилась и в их музыку. Впрочем, это случилось тогда, когда группа, по мнению многих, начала попсеть.
В далеком 1988-м, когда в СССР вводился новый элемент государственной структуры – Съезд народных депутатов, союзные республики хотели выйти из состава СССР, а страна увлеченно внимала сюжетам «600 секунд», «Пятого колеса» и «Взгляда», на Западе вовсю бушевала электронная музыка. По всей Англии гремели спонтанные рэйвы и вечеринки – да так, что год провозгласили годом эйсид-хауса. В Бельгии появлялся нью-бит. В Германии расцветал немецкий хаус. Западу явно не до панка. Для них это – вчерашний день. Что, впрочем, не удивительно: еще за семь лет до этого, в 1981-м, панк-культура постепенно стала превращаться в масскультуру.