– Как-то это все… неправильно, – покрутил головой Должник. – Так нельзя обращаться с людьми. Сперва возвеличивать до небес, а потом выкидывать на помойку.
– Ничего не поделаешь, Аль, такова участь всех богов и кумиров. И Темьян не станет исключением. Как только в нем минет надобность, его предадут забвению.
– А как же обыкновенная благодарность? Вы же с ним рисковали жизнью, чтобы помочь им.
– Благодарность, – хмыкнул Эрхал, глядя на жреца. – Такого слова нет в лексиконе трагги.
– Ты прав, амечи, – тихим, дрожащим от напряжения и сдерживаемой ярости голосом ответил жрец. – Прав! У трагги нет времени на разные глупости… Вы, существа, живущие так долго, что успеваете познать скуку и тоску, разве вы способны понять, каково это – каждую ночь закрывать глаза, не зная, откроешь ли их поутру? У трагги возраст определяется не годами, а пробуждениями. Дети, пережившие свое четырехтысячное пробуждение, считаются совершеннолетними, а ведь им нет и одиннадцати лет! В этом возрасте человеческие дети, да и дети остальных рас, только начинают взрослеть, а трагги уже считаются вполне зрелыми: мальчики становятся воинами, а девочки вынашивают первенцев… Мы считаем каждый прожитый день… Вот мне тридцать два года, и, по меркам трагги, я древний старик. Я пережил 11 686 пробуждений, прожил 11 685 дней и могу подробно описать каждый из них. Каждый! А кто из вас способен точно вспомнить, что он делал, ну, скажем, в первый день зимы прошлого года? А два года назад?
Жрец вперился горящим взглядом в Эрхала. Маг низко опустил голову, внимательно разглядывая туман под ногами. Трагги перевел взор на Должника.
Аль с трудом поборол желание взглянуть жрецу в глаза, чтобы войти в соприкосновение с его судьбой и попытаться помочь. Но он вспомнил слова Наставника: «На свете очень много боли и слез, а вас, Должников, мало. Как ни старайтесь, вы не сможете взять на себя все горе Вселенной. Даже ваших – безграничных – сил не хватит на всех. Поэтому не отвлекайтесь, не смотрите по сторонам, а спокойно и целеустремленно выполняйте свой приказ. Помните – это для вас единственно важное».
Аль привычно прогнал ненужную жалость и невольно усмехнулся, подумав, что в лексиконе Должников тоже нет места некоторым словам. Состраданию, например…
Жрец словно прочитал его мысли. Горькая улыбка скользнула по губам тридцатидвухлетнего старика. Он отвернул голову и заговорил очень тихо. Приходилось напрягать слух, чтобы расслышать: