— Видишь? Ты мал и слаб! Если хочешь
быть как мама, нужно кушать, что она даёт. Как ты будешь меня
защищать, когда вырастишь?
Я молча хныкал, одновременно
побарывая в себе отвращение и молясь. Почему она считала, что в
этом бульоне на мерзости и гнили я смогу вырасти таким же крепким
как она?..
Мне всегда казалось, что меня к
чему-то готовят. Бесконечная учёба и отравления, нравоучение,
этикет, будь он проклят. Временами, я думал мама живёт в каком-то
другом мире, где всё это нужно, я же половину смело пропускал мимо
ушей.
Сон прервался, стоило мне
почувствовать на загривке крепкий мамин хват.
Не в силах заснуть вновь я подошел к
самому дальнему углу хижины, где у нас и по сей день стояло
зеркало. Поросль мха уже начинала его заволакивать. Из небрежно
прибитых к полу досок к потолку тянулись колючие тёмно-зелёные
лианы, овивая сбитые края некогда полированного стекла подобно
рамке. Сейчас я видел в нём только свою тень, и она едва пересекала
середину. Я бы переживал по данному поводу, если б не все мужики в
нашем поселении были такими рыхлыми. Отчего-то только кухарки
отличались габаритами. Может их по этому принципу и брали на кухню?
Или они в постоянном контакте с едой такими становились...
Я попытался очистить участок зеркала,
сопроводив этот процесс приятным скрежетом кривых когтей. И даже
вошел во вкус. Почему-то все хижины в нашей деревне были больше,
чем нужно. Ладно женщины крупные, но их не так и много, около
тридцати, а в итоге даже на моей кровати уместилось бы семь меня.
Мама перекочевала поближе к кухне, когда мне стукнуло пятнадцать,
понятное дело, кровать осталась, но мать Арты была ростом с меня, а
кровать у них дома такая же...
До потолка я не достану и встав на
стул, который будет стоять на столе! И зеркало, казалось, упиралось
в крышу. Мать откуда-то его притащила, когда мне было лет пять,
соседи ещё долго удивлялись зачем оно ей так нужно и откуда вообще
взялось. Мне оно всегда казалось лишним, ибо в отличии стола, стула
и кровати не имело практического применения, а больше в хижине
ничего и не было. Свеча стояла на подоконнике, но когда я её
последний раз жёг и не вспомню. По ночам на частоколе всегда жгли
факелы, а моё единственное окно выходило аккурат на него и дорожку,
прямиком ведущую к площади.