— Зачем? Наши кухарки и так
справляются. Особенно мяс...
— ...мясные котлеты и тушёная
картошка, да, я помню, что ты любишь поесть.
— Уже поздно, спать пора. Милха
будет...
«...ждать меня во сне, а то этот Трем
меня и близко не подпускает, а сам почему-то не женится!» —
закончил я про себя.
— ...ждать меня во сне, а то этот
Трем меня и близко не подпускает, а сам почему-то не женится!
— Слушай, Арта, — замер я уже у своей
двери, — тебе не кажется, что жизнь вокруг остановилась?
И я даже знал, что он мне на это
ответит.
— Уже поздно, спать пора.
Моя ладонь невольно разжалась, и друг
не оборачиваясь побрёл в сторону своей хижины, а я вспомнил. Это не
первый наш подобный разговор, и, скорее всего, даже не сотый. На
любой вопрос Арта всегда отвечал, будто был заготовлен список
«Ответы на все случи жизни», и там их было не больше пятнадцати. И
все их я уже знал наизусть.
Дверь за мной захлопнулась, и ровной
стопкой сложенные плакаты уже ожидаемо встретили на столе. Сначала
я думал о проклятье жителей, повлекшее такую мёртвую тягомотину
вокруг. Но теперь я понял, прокляты не жители. Проклята деревня, а
мы просто подчинились.
Не мы заставили это место застыть,
это оно заставило нас.
Но почему я очнулся?!
— Аа-арр! — ревел я.
Слёзы застилали глаза, я был в таком
бешенстве, что не мог дождаться ночи, чтоб хоть немного
расслабиться. Я жалел, что у меня нет волос, потому что вцепившись
в голову был готов вырвать уши. Так отчаянно мотал руками, что
задел стопку плакатов, и они разлетелись по всему дому, часть из
них даже порвалась, превращая мою коморку в свалку.
Я чувствовал, что пуст также, как
окружающая меня действительность, и не мог понять откуда начинать
свой новый, осознанный путь.
— Сынок! Ты чего тут устроил?
За всем этим психозом, я даже не
заметил, как в комнату вошла Тётя, да ещё и не одна.
— Это что ещё? Плакаты? — трепала
Людри листок.
Я смотрел на кухарок, и уже был
уверен, — они другие. Не такие, как это место. Они живут, они
чего-то хотят, и я даже догадываюсь зачем они пришли.
— Плакаты, — огрызнулся я
Кухарки продолжили молча на меня
пялиться, одаривая улыбками. И тут я понял ещё кое-что. Я стою, в
груде цветной бумаги, весь зарёванный и явно не в духе. Можно было
предположить, что они этого не заметили, но я в это не верил.
Кухарки славились остротой взгляда, и не дай Ырк кто-то пытался
урвать лишнюю ложку каши. Они пришли не меня проведать... Корыстные
тётки!