– А может, не стоит капитана тревожить? – вступил другой. – Несчастье вышло: убило вчера Катеньку нашу. Переживает комбат…
– Значит, ее могилка на опушке? – спросил Сашка упавшим голосом. – Жалость-то какая…
– Ее. Когда хоронили, страшно на комбата глядеть было – все губы покусал, почернел весь.
Вспомнил Сашка, как на марше, когда они с ротным подтягивали отстающих в хвосте колонны, подъезжал комбат на белом жеребце, сам в белом полушубке, к штабным саням и ласково справлялся, не замерзла ли, сидевшую там сестренку из санроты… Катей ее вроде звали. Эх, жалко дивчину! Очень жалко. И зачем только берут их на войну? Неужели без них не обойтись? Каково им среди мужиков-то? Хорошо, что остальные девчата в тылу, за Волгой, но и там может всякое приключиться. Засосало у Сашки под ложечкой – ничего он про Зину не знает… Последний раз на разгрузке свиделись, попрощались, и все… А времени два месяца прошло – для войны время огромное.
– Ладно, поведу к комбату, – решил Сашка.
У комбатовского блиндажа, не особо крепкого, тоже, видать, на скорую руку сделанного, сидел на бревнышке, полуразвалясь, комбатов связной – парень расторопный, но нахальный (знал его Сашка, из одной дальневосточной части они были). Лицо красное, загорелое, наверно, часто на солнышке припухает, глаза полузакрытые и будто хмельные.
Поднялся он лениво, поправил на груди автомат, скользнул взглядом по немцу небрежно (словно видал их каждый день) и процедил:
– Привет.
– Здорóво, – ответил Сашка, уязвленный немного равнодушием связного к его немцу.
– К комбату, что ли?
– К нему.
– Нельзя! – резанул тот и сделал шаг к двери.
– Я ж с немцем, разве не видишь?
– Нельзя!
– Чего заладил? Пойди доложи. Разведка немецкая сегодня на нас нагрянула. Выбили мы их и вот фрица взяли. Доложи.
– Не велел комбат никого пускать. Понял?
– Понял. Знаю, что у вас. Но куда мне с фрицем? Может, его в бригаду вести надо? Так я отведу. Только комбат приказать должен.
– Ты его, что ли, взял?
– А кто же?
– Кроме тебя, народу на передке нет, что ли, чудило?
– Я самолично. Только под конец ротный подмогнул.
– Герой! – усмехаясь и, видно, завидуя, процедил связной.
– Может, и не герой, а повозиться пришлось. Я ж его с пустым диском, брат, в рукопашной. Ну, иди доложи.
– Фриц-то не из здоровых, – оглядывая немца, сказал тот. – Такого невелико дело взять.