Если есть враждебный
колдун, то почему ни быть дружественному?
Олен огляделся, затем
отправился в сторону бобровой хатки. Среди валяющихся около нее
деревьев выбрал походящее, в пол-локтя толщиной. Поплевал на руки,
и топор с чмоканьем вошел в древесину. Та отозвалась глухим гулом,
в стороны полетели щепки, дрозд поспешно улетел прочь.
Вырубив пару чурбанов
примерно одинаковой длины, Олен связал их собственным поясом.
Получившийся плотик с плеском шлепнулся в воду, закачался на
волнах. Первым на него лег топор, сверху улеглись рубаха и штаны, в
которые был завернут мешочек с огнивом.
Последними стали
сапоги, и Олен, оставшийся только в портках, зашел в совсем не
теплую воду. Мурашки побежали по ногам, переползли на бока,
холодный ветер огладил спину, взъерошил волосы. Толкая перед собой
плотик и увязая в песке, Рендалл пошел вперед, на глубину.
Когда вода дошла до
шеи, вздохнул полной грудью, оттолкнулся от дна и поплыл. Судорожно
задергал ногами, вцепившись в плотик и задрав подбородок, чтобы
волны не захлестывали лицо.
Быстро начал
задыхаться, показалось, что сейчас пойдет ко дну. Но что-то твердое
задело коленку, зацепило локоть. С испугом подумал, что напоролся
на укрытую под водой корягу и та воткнется в живот, или здоровенный
сом запросто откусит ногу. Но когда ударился обоими коленями сразу,
понял, что просто-напросто достиг берега.
Еле перебирая
трясущимися ногами, Олен выбрался на сушу и принялся одеваться.
По спине и по животу
гуляли мурашки, зубы громко клацали. Вокруг кружились комары,
норовили усесться на кожу, вонзить хоботок. Намокшая рубаха липла к
телу, рукава закручивались вокруг предплечий.
- П-помилуй нас Селит-та, - пробормотал Олен, натягивая сапоги,
внутрь которых вода, к счастью, не попала.
Повесил на пояс нож,
мешочек с огнивом, последний раз оглянулся и пошел дальше.
Солнце жарило, одежда
и волосы постепенно сохли, а он все шагал на восток. Туда, где за
лесами находится баронский замок. Олен не бывал там, но по словам
вербовщика представлял, как тот выглядит и где примерно находится.
На ходу думал о том, как дать знать о своей беде мессену Куртиану и
не попасть в лапы к его хирдерам, падким на забавы с беззащитными
путниками.