Галли выглядел потрясенным и разгневанным, но держал себя в руках.
– Так-так, минхер, – говорит он. – Не знал, что у нас допускаются захваты и подсечки.
Надо думать, с ним подобного никогда не случалось, и гордость старого бойца пострадала гораздо сильнее, чем его тело.
– Ладно, сам виноват, – продолжает он, – нужно было смотреть. Ну ладно. Можете похвастать, что свалили самого Джека Галли.
И он медленно обвел взглядом комнату, будто пытаясь прочитать мысли присутствующих.
– Думаю, нам лучше закончить, – заключает Джек.
– А не хотите ли продолжить, – восклицает Бисмарк. Выглядел он порядком измотанным, но обычная надменная нотка в голосе была тут как тут.
– Лучше не надо, – отвечает Галли после некоторого раздумья.
В комнате повисла напряженная тишина. Потом Бисмарк коротко рассмеялся и пожал плечами:
– Ну ладно, раз уж с вас довольно.
На щеках у Джека заалели два пятна.
– Полагаю, лучше остановиться, – говорит он хриплым голосом. – Если вы умный человек, минхер, то удовлетворитесь этим.
– Как хотите, – говорит Бисмарк, и добавляет к моему удовольствию: – Но это вы выходите из схватки.
Лицо Джека окаменело. Споттсвуд положил руку ему на плечо, а Персевал подскочил сбоку; прочие столпились вокруг, возбужденно тараторя. Бисмарк бросал вокруг себя взгляды, исполненные обычного самодовольства. Это переполнило чашу терпения Джека.
– Хорошо, – рявкает он, отталкивая Споттсвуда. – Уберите свои руки!
– Довольно! – кричит Персевал. – Все зашло слишком далеко.
– Ничего с меня не довольно, – заявляет Джек, ухмыляясь как висельник. – Я выхожу из схватки, да? Это он у меня сейчас выйдет, как пить дать!
– Ради Бога, парень, – говорит Персевал. – Вспомни кто ты, и кто он. Это же гость, иностранец…
– Иностранец, который нечестно повалил меня.
– Он не знал правил.
– Тем хуже.
– Это был честный прием.
– Ничего подобного.
Старина Джек тяжело дышал.
– Послушайте, – говорит он. – Допускаю: он не знал, что повалил меня нечестно, воспользовавшись моей неготовностью, пока я ему кларет из-под носа подтирал. Допускаю: он был зол и не соображал как надо, потому что я побил его. Я готов покончить на том и обменяться рукопожатием – но не допущу, чтобы он тут подбоченивался и заявлял, будто я прошу его закончить бой. Такого мне никто не говорил – нет, нет, даже сам Том Крибб, ей-богу!