Без предупреждения он пихнул ногой двери кабинета и, не
останавливаясь, ввалился в святую святых любой альма-матер –
кабинет ректора. Оглянувшись по сторонам, я с опаской протиснулся
следом. Двойные двери за моей спиной с грохотом захлопнулись и
противно захихикали. Я подпрыгнул, покрепче ухватил биту и
оглянулся. С белого дверного полотна на меня смотрела благостная
рожа и нагло ухмылялась:
– Что зенки вылупил, бесовское отродье?
Я проморгался, но глюк не исчез.
– Это Проповедник, – пояснил Вал, щелкая физиономию по носу. –
Местная достопримечательность. Пьяница, дебошир и грешник.
Собутыльник бывшего ректора. Во время очередной белой горячки ему
привиделись зеленые ангелочки, которые распевали псалмы похабного
содержания, сидя на горлышках зеленых бутылок. С тех пор он решил,
что должен нести свет в темные души студентов. Теперь томится
взаперти в этих дверях.
– И долго ты там собираешься хвостом пыль мести, Валафур? –
гаркнул из глубины темного кабинета низкий раскатистый голос. –
Какого херувима приперся?
– Не сквернословь при иностранном госте, похабник! – Раздался
звук смачной оплеухи, и из темноты выплыла бабушка – божий
одуванчик с ведром и шваброй. – А ты, Вал, что рот разинул, проводи
гостя к герцогу, да побыстрее. Не видишь, что ли, иноземец твой
голодный, вона как глазюки-то горят, сожреть тебя скоро, ежели в
столовку не отведешь. Эх, молодежь! Раньше-то как было? Гостя в
баньке мыли, кормили-поили, спать укладывали, а только потом
жарили! А сейчас? Тьфу на вас, оболтусы!
И, бурча себе под нос, старуха растаяла в воздухе.
– Это что было? – на всякий случай шепотом спросил я.
– Лилит это. Как на пенсию вышла, так всех третирует, от
привычки командовать не просто избавиться. Королевой суккуб была
когда-то, и даже, говорят, в каком-то мире род человеческий от нее
пошел.
Вау, это что же, меня только что пожалела первая жена Адама? А
есть реально хочется. С утра кроме кофе и пива во рту только
огрызок сыра побывал. Тем временем мы наконец-то пришли к столу
ректора. Метров двадцать шли, не меньше. Я уже задолбался биту
таскать, но пристроить ее было негде, а бросать жалко.
Ректор восседал за огромным столом темной вишни. Красная кожа,
огненные глаза, большие ветвистые рога (я про себя заржал, но вслух
поостерегся), нос пятачком, пара клыков – ничего необычного, в
общем-то. Типичный черт-мутант из русских сказок. Он барабанил
пальцами с огромными когтями по столешнице, оставляя на дереве
глубокие вмятины.