Мамон опустился на четыре конечности и, понюхав воздух, бросился
в чащу, наша гоп-компания устремилась за ним. Перед магией
загонщика расступались деревья, и мы легко проскальзывали в
образовавшиеся бреши. Я никогда не ездил верхом, но сейчас, сидя на
спине асурила, не испытывал никакого дискомфорта, словно сидел в
мягком кресле. Из воспоминаний создателя этого существа я знал, что
комфорт передвижения верхом был одной из самых сложных магических
задач, но выполнена она была безукоризненно, что в полной мере
сейчас чувствовал мой зад. Асурил шел плавно, изредка поворачивая в
мою сторону голову с оскаленной пастью. Его взгляд выражал такую
любовь и преданность, какую до этого я встречал лишь у собак.
Впрочем, возможно, что именно собака послужила прототипом этого
существа.
Странно, воспоминания о создании слуги никуда не делись, но
теперь я воспринимал их как чью-то память. Не свою. Словно мне
просто показали видеофильм, снятый много лет назад. У меня был
такой – единственная запись, на которой мы были запечатлены с
родителями. Я, совсем маленький, на руках у отца, и мама. Мы гуляли
в парке. Отец серьезен и сосредоточен, а мама красивая и грустная.
Он что-то ей говорит, а она кивает головой и гладит его по руке. На
следующий день их не стало, а видеокассету бабушке принес их
знакомый через неделю после похорон. Он случайно оказался в парке и
хотел сделать родителям сюрприз, подарив на годовщину свадьбы эту
запись. Десятиминутный ролик плохого качества. Вся память о
родителях. Ни одной фотографии, ни одного письма, написанного их
рукой. По официальной версии, они погибли в автокатастрофе: отец
нарушил правила движения и выехал на встречную полосу.
Я никогда в это не верил, но бабушка, заменившая мне родителей,
выбила из меня обещание не искать виновных. Когда ее не стало, я
мог бы попытаться выяснить истину, но у меня были другие дела –
девушки, вечеринки, друзья. Я попробовал вспомнить лица родителей и
не смог. Одежду, прически, голоса помнил, а лица нет. Очевидно, так
и с воспоминаниями, показанными мне слугой. Я помнил детали, но не
помнил главного, я не помнил лица мужчины, который с интересом и
гордостью следил за рождением асурила. Но в том, что он был моим
предком, я не сомневался. Только вот кем? Дедом, прадедом, дядей?
Или, быть может… отцом? Я уже ничему не удивлялся.