– Профессионал живет на доходы от своих книг, – сказал я. – А я зарабатываю редактированием чужих.
Но именно в этом качестве я и был ему интересен.
– Разумеется, работа будет хорошо оплачена, – сказала Лу, опустив на лицо белую вуаль, и многозначительно мне улыбнулась.
На следующий день мне позвонили в редакцию «от господина Непары» и попросили принять «художественное произведение».
Через полчаса к входу в редакцию на большой скорости подъехали два огромных черных джипа. Из них вылезли четверо широкоплечих бритоголовых мужчин в черных кожаных плащах и черных очках. Правые руки эти мужчины, похожие как близнецы, держали в карманах. Один из них вручил мне папку для бумаг, после чего все четверо одновременно, как по команде, сделали поворот кругом и парами направились к джипам, шагая в ногу. Черные машины синхронно развернулись на узкой улочке и умчались.
Понимая, что меня ждет, я не отважился открыть папку ни на работе, ни в метро – сделал это дома после ужина.
У меня были причины для неуверенности и медлительности.
В редакции мне приходилось иметь дело со специфическими текстами, посвященными бизнесу, анализу рынка, экономической политике и т. п.
Эти тексты пестрели выражениями вроде «текущие уровни волатильности», «переаллокация в пользу эмитетентов, поддерживаемых новостными триггерами», «индикативная и аттрактивная товарная категория», «интегральная лояльность», «аутсорсинг задач, требующих брейншторминга», а вместо «дюйма» автор запросто мог написать «инч».
Многие авторы в этом смысле напоминали детей, дорвавшихся до новой игрушки – финансовых и экономических терминов, которые почти не встречались в массовой советской журналистике. Они заклинали действительность, пытаясь изменить ее или ту ее часть, в которой мечтали жить.
Задачей редактора делового журнала, помимо всего прочего, была посильная русификация текстов такого рода, и с этим я худо-бедно справлялся. Требования к авторским оригиналам были простыми – тексты должны были иметь начало, середину и конец. Никаких красот, никакого пафоса. Авторы «клепздонили» и «дристали», редакторы – «пидорасили» тексты, причем делали это быстро, «мухой».
В редакции царил дух веселого подросткового цинизма, не щадивший ничего и никого, включая властные элиты, которые назывались «правящими отбросами общества», хотя, конечно же, не на страницах наших изданий.