— Стой, стрелять буду!
— Здравствуй, мил человек, свой я, опусти ружье.
Боец смущенно опустил винтовку:
перед ним стоял обычный дед в домотканых штанах и рубахе. Самый
обычный дед... если бы не глаза – удивительные, разные и сияющие
каким-то необыкновенным светом.
— Извините, — Сергей смутился, — вы сзади подошли неожиданно, а я
жду, когда немцы на меня двинутся, вот и…
— Ничего, сынок, я понимаю. — Дед присел возле одиночного окопа. —
Что делать собрался, солдатик, вижу, не пироги печь ты сюда
пришел.
— Наших прикрываю, они в ту сторону, — рука показала на межу между
двух полей, — уходят.
— А ты, значит, здесь. И не страшно тебе?
— Врать не буду, страшно очень.
— Так что остался тогда? Окоп, смотрю, выкопал, убьют ведь.
— Может, и убьют, только нельзя мне уходить, ребята раненые все, не
успеют до наших добраться.
— Интересный ты человек... — Дед присел и задумчиво посмотрел на
солдата. — Боишься, но не уходишь. Страшно, но готовишься к бою. А
это что?
— Это... — Сергей улыбнулся: — Вот, решил помочь полевым духам.
Видите, поле рядом? Так я сорвал пару колосков, сделал им запас на
зиму, маленький сноп, как положено по традиции. Вот только ленточки
не было, бинта кусок оторвал и перевязал.
— И каких это полевых духов ты кормить собрался, мил человек? –
Старик с интересом посмотрел на бойца.
— А то вы не знаете, — хмыкнул солдат. — Известное дело каких: у
нас в деревне мы с малолетства о них слышали. Вот, например, в
каждой бане живет банник, ему всегда шаечку с веником оставляют
попариться, за это он присматривает за людьми, угару не допускает.
А если в поле — там главный Полевик, Полевой дед. Его дети и внуки
– Межевички и Луговички — как маленькие человечки в одежде из
травы. Луговичок смотрит за ростом трав, готовит их к сенокосу и
цветению. Когда он бежит по лугу, видно, как трава шевелится,
тропкой завивается, словно ветерок по полю гуляет. Межевечки
охраняют границы полей, а сам Полевой дед…
— Знаю, знаю, — хмыкнул старик, — и сноп для него после жатвы
оставляют.
— Вот я и оставил, — в ответ улыбнулся Сергей.
— Добрый ты, сынок, но измучен сильно, — разноцветные глаза
смотрели, казалось, прямо в душу бойцу. — Многое ты уже повидал
недоброго, но не очерствел, не сломался, устал только очень,
отдохнуть тебе, нужно. Поспи, поспи…