Во дворе на коленях стояла княгиня, плакала в голос и рвала на себе волосы.
– Матушка, встань с колен. Надо принять врага с достоинством, – крикнула Рогнеда.
Мать посмотрела на нее безумным взглядом, но с колен встала, оказалось, только для того, чтобы снова рухнуть на землю, уже плашмя.
Рогнеда бросилась к матери, опустилась рядом с ней на землю. В это время распахнулись ворота, и в усадьбу ввалилась, размахивая топорами и мечами, толпа воинов.
Княжий двор встретил их тишиной и пустотой, только полная женщина лежала посередине двора, и рядом с ней сидела юная девушка. Одежда на обеих была богатой, и воины поняли, что перед ними знатные женщины, окружили их, не смея приблизиться более чем на две сажени.[12]
Девушка поднялась, вытерла слезы рукавом и дерзко уставилась на разгоряченных и растерянных мужчин. Слухи оказались неверными, полоцкая княжна была намного прекраснее, чем твердила молва: брови вразлет, густые ресницы, румяные щечки – ослепительно яркой была жгучая красота Рогнеды.
Во двор на вороном коне въехал князь. Толпа расступилась, пропуская его в середину круга. Владимир направил коня прямо на девушку, но она не отшатнулась. Князь спокойно спешился, вплотную подошел к ней.
– Ну, что, красавица, похоже, ты и есть Рогнеда?
– Я ненавижу тебя! – прошипела княжна в ответ.
Воины зароптали: да как она смеет так разговаривать с победителем? Что за пренебрежение! Посыпались со всех сторон советы:
– Князь, проучи девчонку.
– Верно, ее наказать надо.
– Отдай ее нам.
– Больно спесива.
– Мы спесь с нее сдерем мигом.
– Ага, вместе с одеждой.
– Князь, заставь ее ползать у ног твоих, вымаливать прощение.
Княжна пришла в ужас, услышав реплики из толпы, побледнела. Впервые она поняла, что не все в мире ей подвластно. Раньше она, постоянно окруженная заботой, вниманием и раболепием, и помыслить не могла, что услышит такие дерзкие речи.
Владимир наблюдал за Рогнедой. Ее замешательство пришлось ему по вкусу: испугалась девчонка!
– А ведь люди мои дело говорят, – усмехнулся он. – Может, мне и вправду отдать тебя им на потеху?
– Ты не посмеешь этого сделать, – тихо произнесла Рогнеда, чувствуя, как от страха замирает сердце.
– Почему не посмею? – притворно удивился князь.
– Я княжна родовитая, непозволительно так со мною обращаться.
Рогнеда сама уже поняла, что слова ее летят, будто в никуда, что князь над нею насмехается и ничуть не боится опозорить ее, и спасения ей ждать неоткуда: вокруг враждебные ухмыляющиеся лица, глаза, пялящиеся на нее плотоядно и нагло.