К тому же этот странный звук… как будто кто-то кричит, или
стонет. Он был приглушенным, словно доносился откуда-то
издалека...
А темная фигура Родиона уверенно продвигалась сквозь залитый
мерзким желтым светом вагон, отдаляясь все дальше и дальше от
Рэджи. Парню не оставалось ничего, кроме как идти за ним, взяв свою
волю в кулак. Звук воя становился все ближе.
Но Рэджи наконец понял. Это — его испытание Героя. Испытание
силы сердца. Мастер хочет, чтобы он преодолел свой страх и прошелся
между горами трупов.
Наконец добравшись до еще одной массивной металлической двери,
Рэджи облегченно посмотрел на старика, в ожидании его одобрения или
похвалы. Но этого не произошло.
Старик задумчиво смотрел на двери и ничего не делал.
Рэджи вслушивался в те жуткие вопли. Они доносились прямо из-за
дверей… Неужели Алина была права? Это ничерта не похоже на ветер!
За дверью что-то живое… и судя по всему оно страдает.
— Там кто-то есть..? — он неуверенно произнес.
Родион вздохнул.
— Знаешь, про сквернорожденных? – старик звучал не так как
обычно. В этот раз его голос был весьма печальным. Скорбящим,
даже.
— Н-нет, — Рэджи нервничал. — Расскажете?
— Всем известно, чем становятся мертвые тела, под влиянием
скверны. Она пытается слепить из них нечто жизнеспособное, из
обрывков воспоминаний, разума и плоти. Зачастую, получается
тупоголовая нежить, – Родион все еще пристально смотрел на дверь, –
но иногда... иногда у неё получается сделать нечто большее.
— С-скверна может воскрешать? – в Рэджи заиграло
любопытство.
— Воскрешать? – По какой-то причине Родион злобно скривился,
услышав это слово, — Я сейчас говорю не о воскрешении, скажи
спасибо, что эти вагоны запечатаны друг от друга, – старик глянул
на закрытую дверь, а затем на ту, что уже успел выбить, после чего
продолжил, словно сам себе:
— Есть одна история… случившаяся очень давно.
У одного парня был пробужденный брат. Очень сильный и
могущественный, но вместе с тем… добрый и справедливый. И, так
случилось, что брат пропал. Все думали, что он погиб, но в какой-то
момент брат вернулся. Все не верили своим глазам и радовались
произошедшему чуду. Все, кроме самого паренька. Маленького брата.
Он видел, что вернувшийся был… кем-то другим. Или чем-то.
Чувствовал даже. И с каждым днем, с каждым пустым взглядом, с
каждым моментом, когда парню удавалось незаметно понаблюдать за
братом, с каждой ночью, когда тот уходил и не возвращался до самого
утра, это чувство только росло.