После завтрака он оделся и вышел из дома, чтобы проделать обычный путь к родному НИИ – сначала на автобусе до станции метро, потом в душном вагоне до центра, там пересадка, потом еще несколько остановок и маленькая прогулка пешком.
Войдя в комнату, Лыков улыбнулся коллегам и сделал рукой неопределенный жест, должный означать приветствие.
– Что нового? – развалившись на стуле и закурив, спросил он.
– На сено отправлять будут, – буркнул один из сослуживцев, медленно раскладывая перед собой бумаги. – Ты вчера в министерство ездил, а к нам из профкома приходили, предупреждали. Корма, говорят, надо помочь заготовить.
– Правильно, – стряхивая пепел в корзинку для бумаг, согласился Лыков, – надо. Сейчас самое время. А ты чего всполошился? Твоя очередь ехать помогать братьям-селянам?
– Моя, – печально вздохнул сослуживец.
– Не тужи, выручу, – пообещал Аркадий, быстро прикинув, что уехать в подшефный колхоз можно недели на две, а то и на месяц. Там будут кормить, на сенокосе успеешь загореть, и получится недурной дополнительный отпуск. А здесь сохранится зарплата: толковый человек всегда найдет выгоду!
Весело прищелкнув пальцами, он повернулся к двери и увидел начальника отдела, прозванного Котофеичем за круглые зеленоватые глаза и рыжеватые усы.
– Лыков, зайди, – проскрипел Котофеич и закрыл дверь.
– Щас, только докурю, – попытался оттянуть неприятный момент Аркадий. Неужели шеф дознался, что вместо министерства Лыков вильнул по своим неотложным делам? Хотя когда бы ему успеть навести справки?
– Футбольчик вчера смотрел? – поинтересовался другой коллега, разворачивая бумагу с бутербродами и опуская в стакан кипятильник: как отец многодетного семейства, он никогда не успевал позавтракать дома.
Оставив вопрос о футболе без ответа, Лыков вышел в коридор: не стоит томить Котофеича долгим ожиданием. К тому же чем раньше узнаешь причину вызова, тем больше останется времени для маневра и отыскания достойных и безболезненных способов выхода из возможной пиковой ситуации.
Кабинет начальника располагался в самом конце длинного коридора, в комнатке, переоборудованной из женского туалета. Строители, делавшие ремонт, не срубили кафель на стенах, и потому кабинет, с развешанными диаграммами и плакатами, производил на непосвященных странное впечатление. Но Аркадий давно привык и перестал обращать внимание – всем известно, как любят начальнички различных рангов отдельные кабинеты, а с помещениями в столице туго. Вот каждый и выкручивается как может.