Дойти до порта у Григория в этот раз не получилось.
Он вовремя услыхал за спиной подозрительный шорох и успел обернуться в то самое мгновение, когда темная тень, отделившись от стены, метнулась к нему. Было еще светло, даже на узкой улочке, и Колдырев прекрасно разглядел узкое стальное лезвие, покачивающееся у него прямо перед носом. Узнал он и нападавшего: то был один из пятерки «патрициев», тот, которого он весьма непристойно кольнул в зад. Видно, он следил за русским, терпеливо выжидая, пока тот останется один.
– А ты парень из благородных! Сразиться один на один – это достойно! – пробормотал Григорий по-русски и, отскочив назад, выхватил шпагу.
Дрались они всего полминуты, но схватка всегда кажется долгой.
Нельзя сказать, чтобы Григорий был непревзойденным фехтовальщиком – он, как и положено каждому молодому дворянину, терпеливо обучался азам этого искусства, но, увы, вершин не достиг… Хуже того, один из учителей (а сменилось их немало – да все без особого толку) как-то и вовсе обозвал его «деревяшкой». А вот «патриций» фехтовал недурно и, на удивление для жеманного красавчика, напористо. Григорию, к тому же еще и хмельному, определенно было бы несдобровать… Спас его – нет, не случай и не чудо, а хитрый прием, которому совсем недавно в Париже научил Колдырева один знаменитый шпажист…
Григорий оказался буквально создан для этого приема – редкого, требующего особой слаженности движений рук и ног и потому почти неизвестного в среде даже профессиональных фехтовальщиков. Однако то ли телосложение Колдырева, то ли особенности его природной реакции, то ли и то и другое вместе позволили всего за несколько уроков освоить удар и впредь поражать соломенные чучела стремительно и точно, удивляя даже самого мастера. В драке с настоящим, живым противником пользоваться этим приемом Колдыреву никогда, конечно, не доводилось, ему казалось, что он и вовсе его позабыл, однако сейчас тело как бы само, без помощи хмельного разума вспомнило последовательность движений…
Едва заметное глазу вращательное движение кистью, обманно качнуть влево, выпад – и удар! Снизу вверх, безжалостно и хладнокровно, как учил шпажист, целя содомиту промеж глаз, в точку прямо над переносицей.
Он даже удивился, как легко лезвие вошло аккурат между бровей. Противник на мгновение замер, затем колени его подогнулись, и бездыханное тело мягко осело наземь…