— Мистер Хант, вы пришли говорить не обо мне.
— Да, но я как раз о себе. О том, что у меня есть принципы, — задумчиво почёсываю голову тяжёлой золочёной ручкой. — Я не сплю с замужними женщинами.
— Хотите поговорить об этом? — опирается она локтями в стол, подаваясь вперёд. Голова закидывается выше. Как опытный мозгоправ, она пытается одержать верх в молчаливой схватке, но её грудь взволнованно приподнимается из выреза, и мой бесстыжий взгляд устремляется туда.
— Нет, потому что правда в том, — якобы кладу на стол ручку, но склоняясь к её уху, скольжу щекой по щеке. Ловлю ровное дыхание… но недолго. Она вдыхает всего лишь хороший парфюм, но чувствует не запах. Раз. Два. Три… Короткий резкий вздох. Совсем слабенькая. — Правда в том, что вы соврёте.
— Мистер Хант, — она сглатывает. Отстраняюсь. О, эта вздымающаяся грудь! Эти расширенные зрачки! Как знакомо. Как скучно. — Я… не замужем.
— Насколько я понимаю, — озабоченно изучаю часы на своём запястье, — моё время закончилось. Вас ждут другие клиенты. Но если решите назначить встречу за пределами этого кабинета, кто знает, возможно, я не буду против.
Но надо бы не намекать на встречу, которая не состоится, а сразу показательно разложить докторшу прямо на столе. Или на скрипучей кушетке. Сейчас, когда она не понимает, что с ней происходит, но хочет меня так, что нетерпеливо ёрзает на стуле. Когда соврала, хоть я знаю, что она третий год замужем. Когда готова наплевать на запрет отношений с клиентом. Но это так просто, что тупо лень.
Лень рушить самоуверенной дамочке карьеру. Лень доказывать, что, когда я говорил «безграничная власть над женщиной», именно это имел в виду. Не хочу отправлять в преисподнюю три счастливых года её брака ради случайного перепиха. Разбираться с мужем, которому она обязательно сознается, когда придёт в себя. Не буду оставлять её с липким, мучительным чувством вины, что накроет, когда пройдёт феромоновое похмелье.
Я решительно делаю шаг к двери.
— Мистер Хант! — подскакивает она.
— Эйвер, — оборачиваюсь, когда она догоняет. — Зовите меня Эйвер, Лили.
Вот чёрт! Тонкие руки обхватывают шею. А блондиночка настойчивая. Льнёт, словно к стеклу мокрый лист. Такая нежная, хрупкая, дрожащая. Соблазнительная, чего уж. Только совсем без иммунитета.
— Эйвер, я освобожу следующий час для вас.