– Я вас этим похвалил! – возразил Камлен.
– Всё равно – напрасно. Пятнадцать лет королевство лежит на
разделённой власти консулов и ваших плечах, Камлен. Но с вашей
смертью, Великий консул, начнутся распри и разногласия среди
Верховного Совета. Мы оба знаем, что это неотвратимо приведёт к
краху. Без правителя Квертинд превратится в груду исторических
развалин или станет частью другой империи. Меня не устраивает ни
один из вариантов. Я предлагал вам использовать магию крови, чтобы
поправить здоровье и продлить жизнь, но вы отказались. Это значит,
что ваша скорая кончина неизбежна.
– Ох, Кирмос, я достаточно пожил на этом свете, чтобы уйти. В
конце концов, надеюсь, Сады Девейны уже ждут меня. – Великий Консул
тяжело поднялся. – Но не сегодня.
Несколько секунд Камлен стоял, опираясь ладонями о стол, и,
казалось, вглядывался в собеседника. Потом улыбнулся своим мыслям и
снова хлопнул в ладоши:
– Йоллу, друг мой, настало время открыть хранилище реликвий.
Рудвик затрепетал. Хранилище реликвий – это самое сердце
королевства Квертинд. Входить туда дозволялось только Великому
консулу и ему, рудвику-секретарю. В такие моменты Йоллу чувствовал
себя особенно важным, лу-лу. Видела бы его сейчас бабушка!
Раньше реликвии королевства хранились в Иверийском замке в
центре Лангсорда. Но с той самой роковой ночи Красной Луны, когда
погибли Лауна и Мирасполь Иверийские, замок закрыли навсегда.
Великий консул приказал перенести реликвии в кабинет Претория. С
тех пор они покоятся в хранилище, открыть которое можно только
брошью Великого консула. Хозяин всегда носил её на груди, не снимая
даже во сне. Сама брошь была похожа на брошь Йоллу – золочёные
весы, только немного крупнее и украшенные двумя драгоценными
камнями. На одной чаше лежал синий сапфир, добытый из рудников
Галиофских Утёсов в период их завоевания, на другой – красный
рубин, подаренный Мелире Иверийской в день её коронации неким
амиром Тахарии-Хан. «Что бы ты выбрал, Йоллу: красный или синий?» –
иногда в шутку спрашивал хозяин, когда они раскуривали баторские
благовония. Йоллу выбирал красный, потому что глубоко почитал
Мелиру Иверийскую, лу-лу, благодетельницу рудвиков. Хозяин только
посмеивался и говорил что-то о выборе между мучительной правдой
реальности и блаженной неизвестностью иллюзии. В этом смысле Йоллу
был спокоен, лу-лу: зрение рудвиков не позволяло им видеть
иллюзии.