«До 25го числа время тянулось однакож в неизвестности: из стрельцов и солдат не многие явились к Троице.
Знаменитый Лефорт, будущий друг Петров, был, кажется, из числа первых, чем и началось их сближение, которое вскоре укрепилось сходством в нравах и вкусах, в расположении к веселости, – пишет М. П. Погодин и продолжает: – «…Прибытие иностранных офицеров к Троице, – замечает с гордостью, впрочем несколько лишнею, Гордон, – положило делу конец, ибо тогда все заговорили открыто в пользу Царя».
Разные люди и по разным причинам шли к Троице: одни по зову сердца, другие – из корысти и по расчету. Кто какие помыслы преследовал, показало время.
IV
18 февраля 1690 года родился наследник.
«Как приспеет время родится царевичю, и тогда царица бывает в мылне, а с нею бабка и иные немногие жены, а как родится, и в то время царю учинится ведомо, и посылают по духовника, чтоб дал родилнице, и младенцу, и бабке, и иные при том будучим же нам молитву и нарек тому новорожденному младенцу имя; и как духовник даст молитву, и потом в мылню входит царь смотрити новорожденного, а не дав молитвы, в мылню не входят и не выходят никто. А даетца новорожденному младенцу имя от того времени, как родится, счетчи вперед в восмой день, которого святого день, и ему тож ими и будет».
Царевич родился глубокой ночью. Имя ему было дано – Алексей.
В тот день, 18 февраля, был у государей стол, в честь рождения царевича, Петрова наследника. День этот многим запомнился разразившейся распрей и ссорами меж собравшимися. Генерал Патрик Гордон, приглашенный к торжественному столу, как пишут, должен был после жаркого спора удалиться из дворца. Удалился он по настоятельному требованию патриарха Иоакима, люто и не без причины ненавидевшего немцев. (Через месяц Иоаким умрет.) Твердость и принципиальность этого человека, любившего посвоему Россию, ее традиции, обряды, людей, сыграла свою роль в происхождении распоряжений, затрудняющих приезд иностранцев в Россию. Патриарх умолял Петра не верить «проклятым еретикам», не вверять им ни в коем случае начальства над войском. Ни один иностранец, ни один иноверец не должен занимать никаких должностей (русские ли уступают им в уме и сообразительности?), – убеждал он. В этом погибель России.
За торжественным столом Иоаким объявил решительно: