- Не стану отрицать, я поспал бы. Может по очереди?
- Добро. – Костолом аккуратно разорвал футболку на месте
ранения. - Спи, я подежурю.
Я не стал спорить и просто повернулся на бок, устроился
поудобнее и закрыв глаза, сразу же провалился в сон.
...Жуткая картина. Ободранные стены с отслоившейся штукатуркой,
заляпанные бурой кровью стены и пол, остатки разбитой мебели. У
стены старый автоклав с треснутой стеклянной крышкой и разбитой
панелью. Сбоку торчал вырванный пучок разноцветных проводов, часть
которых была оголена. Внутри автоклава скрючилось худощавое тело, с
мертвенно-серой блестящей кожей. Тело то ли сидело, то ли просто
повисло на задней стенке сложного аппарата обеспечения
жизнедеятельности.
Я подошёл поближе и узнал в мертвеце профессора Трубникова,
которого совсем недавно застрелил обезумевший командир второй
группы наёмников - Бульдог. Судя по виду, тело пролежало здесь
больше двух недель – следы разложения были налицо, но я почему-то
не чувствовал характерного запаха. Я вообще ничего не
чувствовал.
Ещё раз осмотрев темную комнату, я разглядел и другие аппараты,
назначение которых оставалось для меня загадкой. Впрочем, почти все
они были сломаны. Я медленно двинулся вправо и едва не порезал ноги
о разбросанные на полу осколки стекла. Судя по всему, здесь
разбилась какая-то банка с химикатами.
И тут меня осенило. Это же осколки от той самой тары, что я
зашвырнул в морду Бульдогу, когда он застрелил обоих профессоров.
Помнится, я запер его внутри лаборатории. Но почему у меня на ногах
нет обуви?
Позади меня раздался шорох. Я резко обернулся и увидел огромного
червя. Тот свернулся кольцом и повернул ко мне свою ужасную морду,
но почему-то не торопился нападать.
Я, не отрывая глаз от жуткого генетического порождения, начал
медленно отступать назад. Случайно мне на глаза попался труп
Трубникова. Сейчас он сидел внутри, раскинув худощавые руки по
сторонам. Его пустые, чёрные глаза смотрели прямо на меня.
- Беги! – пробормотал он практически беззубым ртом и дико
расхохотался.
От этого мерзкого громогласного хохота я и проснулся.
Приподнявшись с ящика, я практически не почувствовал боли.
Схватившись за голову, я попытался стряхнуть наваждение и вдруг
понял, что вокруг никого. Ни Трубникова. Ни червя. Да и Костолом
куда-то подевался.