– Принимая во внимание ваш отказ на просьбу прекратить общение с моим братом, – отрывисто произнес Дэриэн, вставая с кровати, – и ничтожное количество раз, когда наши дорожки пересекались за последние семь лет, я очень сомневаюсь, что в будущем мне представится возможность узнать вас поближе.
– Неужели я слышу нотку сожаления в вашем голосе? – поддразнила она.
– Ни в коем случае, – оборвал ее Дэриэн. – Я более чем готов покинуть ваш дом. И положить конец нашему знакомству.
– Лучше всего так и сделать.
Он подозрительно прищурил глаза:
– Вы ведь отпустили мою карету вчера вечером?
Графиня саркастически рассмеялась:
– Как соблазнительно было бы этого не сделать! – Посерьезнев, она согласно кивнула. – Признаюсь, мне было бы очень интересно послушать, как вы объяснили бы это обстоятельство любопытствующим. Но вы ведь Уолфингэм, один из нашумевших «опасных герцогов», – сухо продолжила она. – Как и ваши четверо друзей, Уолфингэм не заботится тем, чтобы кому-то что-либо объяснять!
Дэриэн нахмурился:
– У вас, видимо, сложилось не очень хорошее мнение обо мне, не так ли?
– До вчерашнего вечера у меня вообще не было о вас никакого мнения, – скучным тоном заверила его Мэрайя.
У Дэриэна перехватило дыхание, когда он это услышал: если он и не объяснялся никогда, то только потому, что никто прежде не осмеливался требовать у него объяснений!
– А теперь?
– А теперь я абсолютно уверена в том, что вы надменный и дерзкий тип.
Дэриэну не понравился ее обвиняющий тон, но он отлично понимал, что именно так он себя и вел по отношению к ней.
– Если бы вы были так добры послать со своим лакеем записку моему дворецкому в Уолфингэм-Хаус с просьбой прислать сюда карету, я бы избавил ваш дом и вас от моего назойливого присутствия!
Мэрайя почувствовала беспокойство из-за внезапного отъезда Уолфингэма.
– Не ожидала, что вы так просто сдадитесь, Уолфингэм, учитывая неизбежное продолжение моей дружбы с вашим братом, – поддела она.
– Я не сдаюсь, а отступаю, чтобы обдумать дальнейшую стратегию, – сухо парировал Дэриэн.
– А-а… – Мэрайя удовлетворенно кивнула. – Напоминаю, что доктор очень настаивал на том, чтобы вы оставались в постели еще по меньшей мере три дня.
Дойдя до кресла, на котором лежала аккуратно сложенная одежда, Уолфингэм повернулся и смерил Мэрайю долгим пронизывающим взглядом прищуренных в бессильном гневе зеленых глаз в обрамлении самых длинных, густых и темных ресниц, которые она когда-либо видела в жизни.