– А вам известно, как будет реагировать на это сам Авдеев? – спросил Осокин.
– Поговорим, убедим, – не задумываясь ответил Жигарев. – Дивизия, конечно, выиграла бы от этого.
– В каком, извините, смысле? – недоуменно вскинул брови Осокин.
– Во всех. По крайней мере, меньше будет всяких неожиданностей.
– Вы хотите сказать, Илья Михайлович, что Крайнов знает, чем можно похвалиться, а чем нельзя, – заметил Нечаев. – Но у нас нет оснований выражать Авдееву недоверие.
У Жигарева нервно задергались брови. Не дав Нечаеву полностью высказаться, он принялся настойчиво доказывать, что иного выхода из создавшегося положения он не видит.
Мельников на этот раз полемики не останавливал. Ему важно было узнать мнение всех присутствующих о неожиданном предложении начальника штаба. И еще ему хотелось, чтобы сам Жигарев понял наконец: нельзя же вот так, с категорической прямолинейностью, решать важнейшие проблемы боевой подготовки в дивизии, не взвесив мнение других штабных офицеров.
Когда страсти несколько поутихли, Мельников сказал Жигареву:
– Ваше предложение, Илья Михайлович, не ключ к решению задачи. Гораздо разумнее будет сократить срок приема полка. И мы это сделаем.
Начальник штаба, привыкший к решениям и приказам комдива относиться с профессиональной сдержанностью, на этот раз никак не мог скрыть эмоций. Чувствовалось, что молчание ему дается с трудом; губы Жигарева упрямо, до морщинок на подбородке, сжались.
Мельников встал из-за стола, показав тем самым, что совещание окончено и что он больше никого не задерживает.
Офицеры один за другим покинули кабинет. Взяв план боевой подготовки, ушел и начальник штаба. Мельников и Нечаев остались вдвоем. Понимая настроение начальника политотдела, комдив спросил:
– Вы еще не успокоились, Геннадий Максимович?
– Стараюсь, но предложение Жигарева не может не настораживать, – сказал тот, вздыхая.
– Так ведь это лишь предложение.
– Но предложение серьезно обдуманное. И вы напрасно не принимаете в расчет убежденность Жигарева в своей ложной правоте, Сергей Иванович.
– Не принимаю? – Мельников посмотрел в лицо Нечаеву. – А вы уверены, что настойчивость Жигарева сильнее настойчивости подполковника Авдеева и майора Жогина?
– Вот этого не взвешивал, – пожал плечами Нечаев. – Меня беспокоит жигаревская категоричность, стремление подмять тех, кто в чем-то не согласен с ним. Этак мы всякую живую мысль подавим, Сергей Иванович.