– Остановитесь, Никола. – Не выходя из машины, спросил озадаченно: – Посмотрите-ка, правда горит свет в окнах или мне почудилось?
– Горит, товарищ генерал, – подтвердил водитель.
– Странно.
Мельников, не отпуская машины, почти взбежал на крыльцо, открыл ключом дверь и при слабом свете настольной лампы увидел жену, лежавшую на тахте в широком зеленом халате.
В доме было душно, пахло валерьянкой и еще какими-то лекарствами. Рядом с тахтой на стуле стоял крошечный пузырек с белыми таблетками.
– Что случилось? Почему ты не в Москве? – ничего не понимая, спросил Мельников.
Наталья Мироновна попыталась подняться, но только болезненно поморщилась и опустила голову на подушку. Он сел рядом с ней на краю тахты, взял ее руку в свои ладони.
– Я вызову «скорую помощь», – предложил он, не выпуская руки.
– Не надо, мне уже легче, – прошептала она. – Как ты неслышно вошел. Я даже испугалась.
– Ты спала, наверно?
– Какой уж тут сон!
– Но что же все-таки произошло? – снова спросил Мельников. – Не решилась выступить, что ли?
– Как не решилась? Выступила.
– Ну-ну?
– Разбили меня, Сережа.
– Что значит «разбили»? Может, покритиковали просто, поправили, с чем-то не согласились?
– Если бы так… – Губы ее гневно вздрагивали, как при ознобе. И Мельников пожалел, что поторопился с расспросами. Теперь нужно было как-то отвлечь жену.
– Ты обожди, я Николу отпущу. А то он весь день за рулем. И не ужинал еще.
– Отпусти, конечно, – сказала Наталья Мироновна таким тоном, словно это она была виновата в том, что шофер с машиной все еще стоял у дома.
Мельников вышел на улицу. В тот же миг заурчал мотор, и газик, удаляясь, постепенно затих в пыльной глубине поселка. Мельникову было жаль свою Наташу. В последнее время она очень много работала, изыскивая и проверяя новые методы лечения больных геморрагической лихорадкой. Ей приходилось сидеть по ночам, обобщая свой опыт, систематизируя материалы для доклада на большом симпозиуме. Она была уверена в результатах своих исследований. Да и он, человек, далекий от медицины, почему-то очень верил в ее успех. И вдруг такой странный оборот: «Меня разбили». Мельников все еще не мог поверить этому.
Когда он вернулся в дом, жена сидела на тахте, прижав руки к груди. Лицо ее было бледным, осунувшимся.
– Зачем ты поднялась, Наташа? – спросил Мельников. – Тебе нужно хорошо отдохнуть.