− Пожалуйста, вставьте
удостоверение в слот и пройдите идентификацию, − приказал
механический голос.
Ной снял с запястья браслет с
чипом и скормил охранной системе. Несколько секунд висела
подозрительная тишина, затем механический голос сообщил:
− Обвинитель Чавес, вас
ожидают. Сдайте оружие и пройдите в кабинет 240, двадцатый
этаж.
Дверь с грохотом отворилась, и
Ной вошел в Башню. Он быстро миновал мрачный холл с высокими
сводами и свернул в коридор, ведущий к винтовой лестнице. Все это
время за ним наблюдали. Служители Догмата стояли на своих постах и
провожали молчаливыми взглядами. Одеты в длинные черные плащи
поверх формы, лица спрятаны за затемненными стеклами
шлемов.
Интересно, сколько они так
стоят? Часами? Сутками?
В детстве Ной мечтал стать
одним из них и решать: что есть Справедливость. Но, к сожалению, а
быть может к счастью, он бы никогда не сделался воспитанником
башни. Служители Догмата имели редкое врожденное заболевание,
которое проявлялось апатией к внешнему миру и благам. Их не
интересовали деньги или положение в обществе, им плевать на
предметы удобства и роскоши, им безразличен секс и женщины.
Поговаривали, что воспитанники Башни – евнухи, а единственная
радость для них – это изучение и применение законов, служение
Справедливости. Они становились верховными судьями, проверяли
вынесенные на заседаниях решения и легко могли их отменить. Однако
под личный контроль Догмата брались только самые сложные и громкие
дела, такие, как дело против «Экзо матрикс».
Лифта в башне не было. Ной
тихо матерился, поднимаясь по лестнице на двадцатый этаж. Через
каждые двести ступеней ему встречались все те же служители в
черном, напоминающие молчаливых горгулий на фасаде башни. Когда он
попал к нужному кабинету, дыхание сбилось, по вискам стекал
пот.
Верховный судья Догмата
Справедливости сидел за стеклянным столом с проекциями из дела
«Экзо матрикс». На нем был такой же черный шлем и плащ, как на
остальных, и Ной подумал, что вполне мог его видеть в коридоре
несколько минут назад. Должность верховного судьи считалась общей,
служители сменяли друг друга так же, как часовые меняются на
посту.
− Обвинитель Ной Чавес по
вашему распоряжению прибыл, − отчеканил Ной и сел в одно из
кресел.
Какое-то время верховный молча
сортировал проекции, изучал. Ной почувствовал себя неуютно. Лицо
судьи скрыто, и нельзя понять, куда смотрит, о чем думает этот
человек. А человек ли это? Быть может судьи – роботы.
Запрограммированные исполнители, в совершенстве знающие Закон и
обладающие расширенными возможностями ИскИна.