Примечательно, что замысловатая одежда отлично поглощала свет
костра, а когда сквозняк прижал языки пламени к углям – и вовсе
показалось, что блестящий пояс висел во мраке.
На конечностях и более выпуклых частях тела - бороздки рельефа
более широкие. Так сзади, на икрах бороздки были заметно меньше чем
на широких бёдрах, а на руках, ближе к запястьям - едва
видны.
Парень спокойно осмотрел себя. Ничто не вызвало его удивления, в
конце концов он и малейшего понятия не имел о том, как должна
выглядеть одежда, а после того, что случилось за те часы, которые
он себя помнил, его просто не впечатлили ни обтягивающий наряд, ни
фигура, над которой он наверняка должен был проработать в спортзале
много месяцев, если не лет.
Небо в дырах в высоком потолке начало светлеть. Ветер стих и
наступила предрассветная тишь, так часто сопровождаемая приятной
прохладой. Решив, что необходимо осмотреться, да и вообще, хотя бы
получить представление об окружающем мире, парень поднялся от
костра и зашагал к завалу, где был выход на поверхность.
Приблизившись, стал осматривать, выискивать наиболее лёгкий и
безопасный способ подняться. Решением оказались жилы арматуры,
торчащие из переломанного на две части железобетонного блока.
Использовав их как лестницу, он смог дотянуться до краёв дыры, небо
в ней уже приняло серый цвет, подтянувшись он вскарабкался, вышел
на прямые руки, словно гимнаст, закинул на плиты ноги, а в
следующее мгновение над руинами и обломками снедаемыми
предрассветной мглой, беспечно возвысилась непроглядно чёрная
фигура. Голодному взору открылся ошеломляющий вид…
Горы обломков. То, что когда-то было дорогой, сейчас - усеяно
обгоревшими каркасами автомобилей, она была прямо перед входом в
заваленное подземелье. Дальше – целое поле металлических, некогда
белых, контейнеров, разорванных и поваленных, но некоторые всё ещё
стояли ровно. За контейнерами - белое здание с высокими оконными
проёмами, несильный ветер то и дело выдёргивал из их тёмных бездн
длинные занавески. Чуть левее – сильно повреждённая громадина,
из-за разрушений сужающаяся к верхним этажам. Когда-то она была
облицована то ли белой, то ли светло голубой плиткой, но теперь
обгоревшей, местами избитой. Дом уцелел до тринадцатого этажа,
который, однако, теперь представлял собой лишь кусок стены с окном,
длиной не более пары метров. За тринадцатиэтажной постройкой был
целый квартал разрушенных и обгоревших пятиэтажек.