Скажет афоризм,
К нему прибавит силлогизм,
Рецепт напишет подороже –
И дело в шляпе. Так, ей-ей,
Он всех лечил. Для врачеванья
Нужны глубокие познанья,
А где найдешь людей темней,
Чем медики? Но мы на веру
Им нашу жизнь вручаем. Все
Они как белки в колесе –
Им не до книг. Вот мой, к примеру.
Он утром очи продерет,
Сожрет несвежую свинину,
Как следует христианину,
И аква витисом запьет,
Животворительной водицей, –
И по визитам. Я – за ним,
Бежим по улицам кривым,
Аж пыль клубится над столицей.
В одиннадцать бредем домой.
Поверь мне, добрый мой читатель;
Да будь из бронзы врачеватель,
Он фистулами и мочой
И кое-чем еще похуже
Уж до того, несчастный, сыт.
Что Гиппократ ему претит,
И вообще на черта нужен.
Он мяса тухлого кусок
Проглотит и запьет винишком,
Потом придет черед картишкам –
За пулькой посидит часок…
Но три пробьет – и все сначала:
Несется медик во всю прыть,
И я, как за иголкой нить,
За ним несусь. Домой, бывало,
Вернемся к ночи. В кабинет
Хозяин поспешает (малость
В нем совести еще осталось),
И вот ползут на божий свет
Все Расисы и Авиценны.
Но чуть раскроет фолиант,
Как оглушительный дискант
К нему доносится сквозь стены:
«Куда пропала Леонор?
Инес! Да что это такое?
Простынет у меня жаркое!
Зови отца. Сеньор! Сеньор!» –
«Я занят, – отвечает веско
Супруг. – Графинин сын как труп:
Холера это? Или круп?
Ее подруга, генуэзка,
Вторые сутки вся горит.
Пустил бы кровь, да страшновато: