Ворона придушенно каркает и отбивается крыльями.
Молодая ведьма сочувственно смотрит на птицу.
– Отпусти её, – просит. – Она-то при чём? В клюве бы не донесла – дебаланс.
Старая ведьма опускает руки. Ворона, трепыхаясь, взлетает на шкаф, отодвигаясь подальше от края, и принимается охорашиваться и оглаживаться, гневно сверкая глазами.
– Извини, нервы, – бормочет старая ведьма, вновь опускаясь в кресло и вновь вздымая два клуба пыли. – Придётся действовать по-другому.
– Можно мне? – робко спрашивает молодая, и протягивает руку к стоящей в углу метле. – Я ему глаза отведу.
– Отведи-отведи, – бурчит старая. – За ручку… И подальше.
И вновь принимается барабанить пальцами по подлокотнику…
Пёр я через поле долго, не оборачиваясь, но когда не выдержал и обернулся, то увидел, что развилка исчезла, дорог нет ни одной, а тянущаяся за мной цепочка следов постепенно исчезает, скрываемая распрямляющейся травой.
Обратный путь отрезается. Придётся двигаться вперёд.
Я шёл по полю, вспугивая кузнечиков. Они скакали от меня в разные стороны, не разбирая дороги и подтверждая тем самым древнее заблуждение, отмеченное ещё Козьмой Прутковым, будто бы кузнечики видят ногами: «Вот кузнечик скачет, а куда – не видит».
Слышат они ногами – это правда. Но только тогда, когда не стрекочут. А когда стрекочут, то сами заслушиваются, как глухари.
В воздух поднимались тучи цветочной пыльцы. От неё першило в горле.
Пчёлы и шмели рассерженно взмывали с цветов, но меня не трогали. Должно быть, работала инспекторская защита.
Зато солнце пекло вовсю, будто намереваясь передать моей лысине всю содержащуюся в нём энергию.
Хотелось пить. Жутко.
Я пожалел, что не взял неиссякаемую фляжку. Да и не смог бы, из-за отсутствия в наличии. Говорят, из неё фонтан сделали. Это из питьевой-то воды! Расточители. А кинешься с инспекцией – и попить нечего.
Поэтому когда заметил стоящий посреди поля, как показалось вначале, киоск с газированной водой, то обрадовался.
И даже не стал задумываться, почему вдруг посреди поля находится киоск с газводой, а просто ускорил шаги – насколько возможно по высокой траве.
Я шёл к киоску и боялся: не мираж ли он?
Действительно, по мере приближения киоск постепенно трансформировался в премиленькую деревянненькую избушку на курьих ножках, под крышей которой легко колыхалась вывеска с надписью «Пиво, воды, соки».