– Не спеши с ответом, Юсуф, сын Рахмона, – суровым взглядом смерил Юсуфа мулла. – Неторопливость в принятии ответственных решений свидетельствует о глубине и чистоте помыслов правоверного мусульманина. Помни заветы Востока: «Не спеши подниматься на вершину, пока не оценишь ее крутизну» и «Не торопись утолить жажду из священного источника, сначала очисть от скверны душу». Подумай, Юсуф, сын Рахмона, о тяжести груза, который ты возложишь на свои плечи.
Юсуф перевел взгляд на Метлоу и под его пристальным взглядом решительно положил ладонь на Коран.
– Аллах акбар! – торжественно произнес он. – На священном Коране, привезенном из Мекки во времена Тимура, именем пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует, все сказанное тобой, почтенный мулла Нагматулла, я, Юсуф, сын Рахмона, клянусь исполнить, как подобает истинно правоверному мусульманину, – громко, нараспев произнес он. – И если я нарушу клятву, данную на этой священной книге, пусть меня испепелит гнев Аллаха, пусть ляжет проклятье и позор на весь мой род.
– Аллах акбар! – помедлив несколько секунд, произнес мулла и, бережно взяв Коран, направился к боковому приделу мечети.
– Уважаемый Нагматулла, – остановил его Метлоу, – Юсуф – врач, а у людей этой профессии зачастую сложные отношения с религией. Но теперь у меня, пожалуй, не осталось сомнений в искренности его веры и намерений.
– Будем надеяться, что Аллах Всемогущий не оставит твоего друга без своей защиты и покровительства, – уклончиво ответил мулла.
На обратном пути джип долго кружил по городу. Сжавшись в комок на заднем сиденье, Юсуф сосредоточенно молчал. Когда автомобиль подъезжал к базарной площади, с мечети Махабат-хана донесся усиленный динамиками голос муэдзина, призывающего правоверных к очередному намазу. Юсуф, опомнившийся от своих дум, достал из саквояжа коврик и попросил водителя остановиться. Тот по кивку Метлоу выполнил его просьбу. Юсуф бросил в придорожную пыль коврик и, сев лицом к Востоку, погрузился в молитву.
Расстилающаяся внизу базарная площадь была сплошь покрыта стоящими на коленях бедно одетыми людьми. Согбенные спины, спины, спины…
– Фу-у, дикари! – выплюнув жвачку, фыркнул водитель. – Верят, что до их Аллаха молитвы доходят лучше, чем до христианского Бога.
– Бог един, – оборвал его Метлоу. – А что до дикарей, высокомерный сын Алабамы, то их культура на несколько тысячелетий старше твоей, американской.