Между тем штрих за штрихом ложился на лист бумаги, и будто на проявляющейся фотографии снова появлялось лицо Сарматова… Поделать с этим Рита ничего не могла, как и не могла поверить, что это он, ее похороненный всеми Сармат. Он и никто другой.
Рисунок был почти готов, осталось лишь усилить растушевкой светотени, когда на кухню вошел проснувшийся Савелов. Как у застигнутой врасплох нашкодившей школьницы, первой ее реакцией было спрятать рисунок за спину, но Вадим, успев бросить взгляд на него, остановил ее руку.
– Глазам не верю!.. Не может быть, Маргоша!.. – изумленно воскликнул он. – Этот Квазимодо – Сарматов?
– Ничего не понимаю, Вадим, – растерянно сказала она. – Вероятно, со мной произошло то, что в психиатрии зовется фантомной памятью. Наваждение какое-то, мистика…
Он поставил рисунок жены рядом с фотографией человека со шрамами и, не найдя между ними ни малейшего сходства, облегченно рассмеялся.
– Да, дорогая, в Германии тебе действительно стоит показаться психиатру. Без очков видно, что у человека на фотографии нет и малейшего сходства с твоими рисунками. Кстати, наши эксперты тоже не идентифицировали его с Сарматовым, а они народ дотошный… и не склонный к наваждениям.
– Я ничего не утверждаю, Вадим…
– Ну и хорошо! Давай пить кофе…
Больше на эту тему не было сказано ни слова. Они молча выпили кофе, и Савелов отправился на службу.
В машине, на подъезде к Ясеневу, у него вдруг возникли сомнения в том, что карандашом Риты водила исключительно ее «фантомная память», но усилием воли он подавил их. Хоть она и профессионал, но, если трезво смотреть, выжить в том аду у Сарматова шанса не было. Ни одного, даже малого шанса, подумал он, но сердце сжалось от другой, пронзившей его мысли: господи, она ждет его и будет ждать всю жизнь!.. Тебе, подполковник Савелов, придется смириться с этим, как смиряются люди со стихийными бедствиями или болезнями.
В полдень его вызвал к себе генерал Толмачев. На вопросительный взгляд генерала Савелов положил на стол фотографию человека со шрамами и покачал головой:
– Моя жена сделала с этой фотографии несколько карандашных набросков по методике, принятой на ее «Фабрике грез», – все результаты отрицательные, товарищ генерал.
Тот, как показалось Савелову, удовлетворенно кивнул и убрал фотографию в стол.