Но больше никто ему под руку не попался. Рукопашная уже прекратилась – траншея была полностью захвачена.
– Тикають фрыци! – радостно крикнул где-то рядом Гончаренко. – Тилькы пьяты выблыскують![5]А, товарыш лэйтэнант?
Несколько уцелевших в схватке немцев улепётывали со всех ног к селу, откуда шёл плотный огонь. Село это тоже нужно было освобождать, и впереди предстоял новый бой – наверняка более ожесточённый…
15 июля 1943 года, Курская область.
Перед наступлением, в окопе, в голову навязчиво вползали разные воспоминания, но в основном это были эпизоды довоенной жизни в родном селе Сухосолотино. Семён ещё ни разу не побывал там с тех пор, как его призвали в армию весной сорок первого, когда ему стукнуло девятнадцать. А прошло-то уже более двух лет. В сорок первом он регулярно писал домой и получал письма от своих близких, но потом связь с семьёй надолго прервалась – село захватили фашисты. Возобновилась переписка только весной сорок третьего, после освобождения родных мест Красной Армией. Но пока что побывать дома всё никак не представлялось возможности.
Семён вдруг вспомнил, как с отцом и младшими братьями Колькой и Стёпкой ходил зимой на речку Солотинку ловить вьюнов. Ловля происходила ночью. В прорубь они опускали на верёвках корзину, сплетённую отцом из ивовых прутьев, и начинали светить туда факелом. Вскоре вьюны, привлечённые светом, подплывали к проруби хватануть воздуха. В этот момент корзину резко поднимали, и обычно несколько жирных рыбин оказывалось в ловушке. Мать жарила вьюнов на пахучем подсолнечном масле в чугунной сковороде, и потом за столом собиралась вся семья…
Теперь всё это было так далеко-далеко. От той счастливой поры детства и юности его отделяли бои с басмачами на памирской границе и полгода войны…
Семён перекинул через плечо противогазную сумку, забросил за спину вещмешок, проверил, надёжно ли закреплены сапёрная лопатка и фляжка, наполненная водой. На его голове теперь, как и у многих других, была пограничная фуражка, которую он бережно хранил с того момента, как перед отправкой на фронт дивизия переоделась в новую форму Пилотка сейчас находилась в вещмешке, а каску Семён прицепил сбоку и чуть сзади к ремню, как её обычно носил во время передислокаций. Спору нет, без каски голова была незащищённой, но зато фрицы будут видеть, с кем они имеют дело. Если в бой идут «зелёные фуражки», значит, врагу никакой пощады не будет! Пограничники всегда стоят насмерть, и немцы поняли это уже с первых часов войны. Среднеазиатская дивизия тоже уже не раз доказала эту непреложную истину..