- А я за старенького, - подмигнул он мне. – Тем более ты здесь
старенький.
- Сильно сомневаюсь, - загадочно сказал я. Младшего Драбицына в
классе не любили. Еще бы, тут вся родовая аристократия, их предки
еще в бархатную книгу были записаны, а Драбицыны не такой уж
древний род, своего клана почитай и нет, а если учесть должность
папаши…
- Ладно. Будешь сидеть со мной за одной партой, - слава богу,
тут были совершенно нормальные школьные парты на двоих, а не модные
стулья с пюпитрами. Видимо, школьное начальство решило, что
шишкиным детям сколиоз зарабатывать вредно, в первую очередь для
него самого.
- Здравствуйте, господа! – в класс вошел наш классный наставник,
граф Аристарх Никодимович Калясьев. Пожилой такой, с близоруким
взглядом поверх старомодных очечков. Бывший инспектор гимназии,
ушедший по возрасту на пенсию, и перешедший на воспитательную и
учебную работу, несмотря на пятый класс в табели о рангах – это
было большим понижением. Равно как и работа в гимназии, если бы это
была обычная, а не наша гимназия. Ну а то, что классный наставник
должен быть по меньшей мере графом – тут тоже создавалась видимость
статусности школы.
Господа изобразили вялое подобие броуновского движения под
транквилизаторами, неспешно рассаживаясь за парты. Моя, судя по
отчетам, была третья в среднем ряду, прямо за партой Трубецкого и
Ланского, чьи затылки я имел удовольствие лицезреть. Я одобряюще
похлопал по парте Вильчицкому, приглашая присоединиться. Тот,
довольный, утвердительно мотнул головой и приземлился рядом.
Все, прощай свобода, здравствуй, попа, новый учебный год!
Калясьев толкнул патриотически-продвинутую речь, о том, что надо
учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил когда-то министр
просвещения Ульянов – на этом я гыгыкнул про себя, все-таки в этой
реальности дедуля нашел свое призвание в менее разрушительной стезе
и избежал выставления своей тушки в мавзолее на потеху публике. Ну
и соответственно мы, как цвет Империи и ее будущее должны
обалдевать знаниями для ее процветания и укрепления, в общем общая
патриотическая пурга. Мля буду, хороший бы из него политрук вышел,
на таких я насмотрелся. Недаром говорят, что часть без политрука,
как деревня без дурака, несмотря на то, что они назывались у нас
как «помощник по воспитательной работе», и если раньше топили за
победу коммунизма и учение трех бородатых, то теперь за духовность,
верность долгу и величие России. Причем, сами не веря в то, что
говорят, потому что они были перевертыши из коммунистической
системы, поздравляя личный состав со всеми православными
праздниками так же яро и ревностно, как до этого со всеми
праздниками коммунистическими.