А потом я увидела его.
Впрочем, нет, его не сразу - сначала тень, клубящуюся тень
несправедливости, что нависала над ним будто туча, что отравляла
его, словно яд, что порвала его душу давно и безвозвратно.
Несправедливость была жуткая, даже дышать стало трудно.
Несправедливость – была приговором его. А мужчина… Самый страшный
из всех. Худой, в шрамах, и даже взгляд на меня не поднял, словно в
целом утратил и намек на любопытство. Как труп, только жив еще был,
да вряд ли его это радовало. И сдается мне - наложил бы он на себя
руки, да только в отличие от остальных - ошейник на нем уже был,
стало быть и амулет подчинения имелся.
- Пропусти нас, госпожа Лесная Ведунья, - взмолился подошедший
Савран, - корабль ждет, да и юношей от участи страшной спасаю,
ведаете ведь.
Ведаю, да. Многое ведаю. Ведаю даже то, что не следовало – за
мужчиной этим беда придет. Беда страшная, для слишком многих
гибельная. Беда, я на губах ее вкус ощущаю, как чувствую и вкус
смерти стоящего рядом со мной сына кузнеца. Беду ты везешь, Савран
сын Горда, беду страшную. И может, стоило бы оборвать жизнь
пленника здесь и сейчас, нетрудно ведь - ядовитые шипы призвать и
не будет беды, не будет горечи напрасных смертей, да только…
несправедливость и так над ним. Жгучая, жуткая, невыносимая
несправедливость.
И что же ты выберешь, ведунья лесная, беды избежать малой
кровью, или исправить несправедливость?
- Пропущу я тебя, Савран, - проговорила, в пленника вглядываясь,
- и пропущу, и на тропу тайную выведу, так что у корабля своего
через час будешь, да только…я, знаешь ли, женщина, мужчину
хочу.
И пленники, что с интересом на меня поглядывали, в едином порыве
назад отпрянули, явно не желая становиться моим мужчиной. Всех
проняло – даже этот, с глазами, застеленными пеленой ненависти,
голову поднял, да на меня так посмотрел, что идея с шипами
ядовитыми единственно верной показалась, единственно
правильной.
- Помилуйте предки! - испуганно отшатнулся от меня Савран.
- Хе-хе, -мерзко шепелявя, похихикала я.
И передернуло даже пленника. На меня он теперь смотрел не с
ненавистью - напряженно скорее, словно почувствовал, какого
«мужика» ведьма выбрала.
- Да как же… не пойдет никто, госпожа, - растерянно пролепетал
Савран.
- Этот пойдет, - я указала крючковатым пальцем с жутким черным
когтем на пленника. - Ты мне амулет подчинения дашь, он и пойдет.
Не так ли, Савран?