— Николь, отделайся от него, —
безапелляционно потребовал Франциск. — Мне с тобой еще на улицу
выходить, это то еще испытание и без Антуана. А с ним я вообще могу
окончательно упокоиться. Он действует на меня деструктивно.
— Антуан, мне очень жаль, но нет, —
проворковала я, желая только одного: чтобы «жених» раз и навсегда
исчез из моей жизни. — Это внутреннее дело меня и инора
Бовьена.
— Вот именно, — радостно подтвердил
упомянутый. — Всего хорошего, лорд Альвендуа.
А ведь он не забыл, что Антуан
отказался помогать. Не забыл и сейчас искренне наслаждается
замешательством, написанным на породистом лице почти зятя. Но от
«почти» до «полностью» дорога не всегда короткая, а некоторым ее
вообще не удается пройти до конца. Антуану так точно не
удастся.
— Николь, — все же сделал он попытку,
вложив как можно больше укора в голос, — ты же знаешь, твои
проблемы — мои проблемы, а значит, и принимать участие в
переговорах я тоже должен.
— О каких переговорах вы толкуете,
лорд Альвендуа, — поморщился Бовьен. — Обычный разговор отца с
дочерью. Поверьте, посредники нам не нужны.
«Вы лишний» — показывал весь его вид,
и было это настолько кстати, что я подчеркнуто взяла отца под руку,
лишь кивнув на прощание Антуану, который состроил обиженную
физиономию, но с нами не отправился. Побоялся, наверное, что, если
вызовет на дуэль еще и Бовьена, о хороших отношениях со мной можно
забыть надолго, если не навсегда. Интересно, натравит ли он опять
на нас Вивиану? Его сестра обладала потрясающим умением наткнуться
как бы случайно и потом не отлипать до того момента, который сама
посчитает нужным. Не то чтобы у нас с Бовьеном намечались какие-то
тайны, но посторонние свидетели нежелательны.
Семейство Альвендуа занимало меня
недолго. Куда больше привлекал сверток в веселеньких розочках,
который оказался теперь совсем близко. По форме он напоминал то ли
коробку, то ли книгу. Скорее, книгу — все же такие плоские коробки
используются редко. Бовьен не торопился его отдавать, да и говорить
что-то еще тоже не торопился. Он важно молчал, поворачивая то
направо, то налево, так что у меня появилось подозрение, что
подарок — всего лишь приманка для глупой меня. Впрочем, подозрения
быстро рассеялись, когда мы оказались у входа в кафе, этакого кафе
без времени. Уверена, и пятьдесят лет назад, и сто здесь были те же
добротные дубовые столы, крытые грубыми скатертями с простенькой
вышивкой. Если даже мама здесь действительно бывала и любила это
место, то мне оно все равно не понравилось. Возможно, потому, что
за одним из столиков сидел мэтр Фаро с доброй отеческой улыбкой и
пил что-то из высокого бокала темного стекла.