–Максимум семьдесят, ваша светлость, – педантично поправил
здоровяка блондин, не отвлекаясь от вытаскивания крупного осколка
стекла из ступни второго более-менее одоспешенного члена нашей
группы. Бой с ящерами и нападение тролля оставили этого человека
относительно невредимым, если не считать пары синяков и порезов, но
потом он расслабился...И наступил голой ступней прямо на обломки
крупной реторы, ранее стоявшей на растоптанном столе. – Как
известно, темница риамской башни полностью подавляет способности
тех, кто не достиг сто пятидесятого уровня, а после лишь
значительно ослабляет их...Если мэтр Ван в своей камере мог творить
волшебство, сравнимое с потугами ярмарочных фокусников, то боги
благословляли его где-то сто шестьдесят раз.
–Плюс-минус пару десятков уровней, сука инквизиторская! –
Выкрикнул оперируемый, стуча по полу здоровой ладонью, чтобы хоть
так выплеснуть терзающую его боль. – У одних хватит запалу
переселить полноценные антимагические оковы, которыми так любят
бренчать твои собратья, а других, блять, смущают даже амулеты,
продающиеся по пучку за золотой в каждой волшебной лавке!
–Не дергайся, шваль пиратская! – Не остался в долгу блондин,
касающийся заметно трясущимися руками открытой раны, что чуть
заметно светилась и медленно закрывалась. Не то других
светловолосому лечить было сложнее, чем себя, не то у него просто
силы кончались. – Если я пропущу какой-нибудь мелкий осколок, то он
как пить дать проявит себя в самый неподходящий момент. И у меня
нет никакого желания подыхать, просто потому, что ты охромел
внезапно.
Покинуть помещение, в котором мы находились, оказалось не так-то
просто. Нет, формально никаких преград не было, если не считать
кровавой каши в районе порога. Только вот из пяти присутствующих в
комнате мужчин, целым и невредимым остался один только я. И одному
мне по вражеской территории бродить немного сцыкотно, а даже если
вдруг и наберусь храбрости, то далеко с ней не уйду. Прирежет
кто-нибудь, ведь даже копье низкорослого ящера мне кажется довольно
тяжелой штукой, ворочать которой удается едва-едва. Какая уж тут
самооборона? А махать оружием точно придется, ведь хозяева данного
места мне не друзья. Иначе не лежал бы я на столе одетый в дерюгу и
посреди скальпелей и сосудов, предназначенных для внутренних
органов. Со штурмующими город ящерами мы тоже вряд ли подружимся.
Мало того, что они вряд ли находятся в подходящем настроении, чтобы
отличить одного человека от другого, так еще и людоеды. Ну, если
верить моим новым знакомым, находящимся далеко не в лучшей форме.
Даже способный к исцелению себя и других блондин, оказавшийся не
кем-нибудь, а младшим инквизитором Феодором Итракийским, несколько
утратил боеспособность. Оказывается, его сверхъестественные
способности заживляли только раны и ничего не могли сделать с ядом.
А оружие кого-то из покойных ящеров было отравлено, и потому сейчас
обладатель светлых волос был бледным, как полотно и трясся, словно
жертва лихорадки. Дважды попавший под удары тролля коротышка тяжело
дышал, держался за грудь и иногда плевался кровью. Однако раны,
заставившие бы нормального человека скулить от боли и лежать, боясь
лишний раз шелохнуться, доставляли ему лишь весьма умеренный
дискомфорт. Магия, видимо. Или результат набранных им уровней.
Вспомнить бы только, чем одно от другого отличается. Ну а громила в
трофейных латах, чтобы драться как лев после длительного голодания
на тюремных харчах, побоев и пыток, использовал какое-то временное
усиление. И сейчас страдал от отката, превратившего здоровяка в
едва-едва способную ворочать языком развалину.