–Твари они, – буркнул пират, закладывая руки за голову. – Нет, я
конечно тоже не ангел...Но пытки голодом и жаждой на Вольных
острова никогда не применяли!
–Ага, они слишком долгие, а ваше племя ждать не любит, – съязвил
блондин. – Я так понимаю, господин барон, они ждали, что вы либо
сойдете с ума от голода и жажды, а после убьете своих дочерей и
насытитесь их плотью, либо избавите девочек от страданий и тем все
равно совершите грех, который никогда не сможете простить себе?
Подобные способы ломки сознания, облегчающие превращение твердых
духом обладателей высокого уровня в покорную полутварь, увы,
применяются нередко.
– Ты все верно понял, инквизитор. Совершить самоубийство или
напоить дочерей своей кровью мне не давал, по всей видимости, навык
одного из тюремщиков, поскольку тогда об этом даже мысли в голове
не возникало. – В голосе здоровяка плескалась такая ненависть, что
я невольно порадовался отсутствию у нас времени, необходимому для
захвата и неторопливого вдумчивого допроса альбиносов с последующим
показательным умерщвлением. Пытки омерзительны и аморальны? Пф! Да
барон бы с легким сердцем пошел на абсолютный геноцид данного
народа. И, надо сказать, у него для этого имелся действительно
весомый повод. – Уже через жалкие двое суток, мои гордость и честь
не имели никакого значения по сравнению с лицами дочерей, которые
больше не могли даже плакать. Я умолял тюремщиков о милосердии, я
был готов дать риамцам любые клятвы и нарушить все взятые ранее на
себя обеты, я бы продал душу темным богам ради своих детей...И, к
стыду своему, далеко не сразу обратил внимание на раздающееся
посреди ночи отчаянное мычание из соседней камеры, которым вы, друг
мой, пытались привлечь к себе внимание. Вернее к пропитанной влагой
тряпке, сжатой в вашей руке.
–Мычание? – Переспросил я, пытаясь вызвать в своей памяти хоть
какой-то отклик, но та молчала будто партизан на допросе. Ха, а я,
кажется, знаю, кто такие партизаны! Пусть очень смутно, на уровне
каких-то полуразмытых образов, но все-таки! – Мне что, кляп
вставили, чтобы не ругался лишний раз?
–У вас, друг мой, тогда не было языка. Но его отсутствие ни
капли не помешало передать нам в несколько приемов достаточно воды,
чтобы напоить всех. И это было намного больше, чем выдаваемая
другим заключенным дневная порция. А еще той ночью мы получили две
едва-едва теплые крысиные тушки, хотя готов поклясться, ни одного
грызуна не бегало ни по камерам, ни по коридору. – Я передернулся
сразу всем телом от отвращения при одной мысли о подобной пище...Но
следовало отбросить эмоции в сторону и воспользоваться разумом для
осознания той ситуации, в которой оказался Форст и его дети.
Наличие даже такого пропитания гораздо предпочтительнее голодной
смерти. Ведь когда кто-то мертв, то это уже никак нельзя исправить,
а из плена всегда остаются шансы сбежать, чему мы живое
доказательство. – Иногда тушка была только одна, иногда приходилось
голодать...Но мы смогли продержаться целый месяц, пусть и изрядно
исхудали, потеряв по паре уровней. У тюремщиков, конечно, возникли
вопросы, но они не смели тронуть нас без приказа кого-нибудь из
хозяев Башни, а им было не до гниющих в темнице узников, ведь в
страну вторглись ящеры.